Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Предполагалось, что к декабрю ежедневный выпуск снарядов внутри страны вырастет до 8 тыс. штук в день, а к июлю следующего года – до 20 тыс. На внутреннем рынке разместили контракты на поставки к ноябрю 1915 г. 8 млн снарядов. Кроме того, за границей разместили заказы на производство еще 4,5 млн снарядов. Из них 2 млн штук должны произвести на заводах «Виккерс», однако, как ожидалось, до марта ни один из заказов не будет реально выполнен, фактически же эти сроки будут сдвинуты еще дальше.

Начальник Генерального штаба генерал Янушкевич пояснил, что при его назначении на эту должность весной 1914 г. он рекомендовал увеличить нормы запасов с 1 тыс. до 2 тыс. снарядов, однако, прежде чем соответствующие суммы были утверждены Думой, вмешалась война.

В ноябре 1914 г. в связи с потерей орудий в Восточной Пруссии был издан приказ о сокращении всех артиллерийских батарей восьмиорудийного состава до шести орудий на батарею. Это значило сокращение количества орудий в каждой пехотной дивизии с 48 до 36 единиц, что оказалось серьезным само по себе. Теперь же еще более важным становился фактор нехватки артиллерийских снарядов.

Именно 16 декабря великий князь объяснил Ля-Гишу, что в связи с большими потерями, а также нехваткой винтовок и снарядов он вынужден подать в отставку. В тот же день Янушкевич заявил, что в Генеральном штабе рассматривался вопрос об отступлении к Висле, однако солдатское чутье великого князя заставило его выбрать находившийся ближе к противнику рубеж по рекам Бзура– Равка – Нида.

26 декабря, когда мы с Нельсоном находились в Генеральном штабе, начальник штаба признался Ля-Гишу, что в случае, если Россия будет вести войну за счет собственных ресурсов, реальное наступление может начаться не ранее конца июля. Возможность перейти в наступление раньше зависит от поставки снарядов из-за границы: «Великий князь хотел бы сделать больше, но это просто не в его силах».

Теперь мы знали, как обстоят дела, и можно было лишь рассматривать как подарок судьбы, что еще до того, как стал сказываться недостаток боеприпасов, наше наступление уже было остановлено немецкими ударами по левому берегу Вислы. Если бы противник позволил нам войти в Силезию, а затем нанес бы там контрудар, то существует большая вероятность того, что нас там постигла бы великая катастрофа.

Интересным вопросом, однако, является то, знал ли на самом деле великий князь об истощении запасов винтовок и снарядов, когда давал телеграмму союзникам, где называл дату, когда русские войска войдут в Бреслау. Организация службы тыла основана на наставлении, которое на момент начала мобилизации все еще находилось в рукописном виде. Следовательно, с этим документом были знакомы только высокопоставленные офицеры и гражданские чиновники, которые потратили примерно пять лет на его составление. Согласно данному наставлению, службу техники и вооружений, в том числе артиллерии, возглавляли представители штабов фронтов. В случае с Северо-Западным фронтом это был генерал, который до мобилизации возглавлял одно из управлений Военного министерства, а его коллега с Юго-Западного фронта в мирное время руководил военно-учебными заведениями. Данные офицеры, помимо того, что опыт их службы в мирное время был малопригоден для выполнения вновь возложенных на них обязанностей, не имели своих представителей при штабе великого князя. Они общались напрямую с Военным министерством в Петрограде. Возможно, свойственные генералу Сухомлинову В.А. оптимизм и неустанное желание угождать, в особенности членам императорской фамилии, не позволяли этому человеку предоставлять великому князю данные в их истинном свете.

Келейность многих высших руководителей России, их самоубийственное желание представлять события в фальшиво оптимистическом освещении во все времена усложняли задачу представителям союзников снабжать свои правительства своевременной и точной информацией. Возьмем следующий пример. 25 сентября генерал Жоффр телеграммой запросил, позволяют ли имеющиеся в распоряжении правительств России и Великобритании боеприпасы продолжать военные действия на неопределенный срок при условии сохранения нынешнего уровня их расхода, и если нет, то на какой срок хватит тыловых запасов. Посол Франции в Петрограде официальным письмом передал этот запрос правительству России. 28 сентября военный министр дал свой ответ на него: наличие боеприпасов в русской армии не дает причин для беспокойства и что Военное министерство предпринимает все меры для того, чтобы снабжать армию всем необходимым. В то же время из неофициальных источников французский военный атташе узнал, что мощностей всех заводов России хватало для выпуска всего 35 тыс. снарядов в месяц. К сожалению, у него не было возможности удостовериться, что расход снарядов на фронте составляет 45 тыс. снарядов в день, и он посчитал, что первоначально до мобилизации на складах были накоплены более чем двойные их запасы по сравнению с действительно необходимыми.