Вначале будет тьма // Финал

Марк Константинович не стал ждать Мишу, просто подошел к столу и взял несколько салфеток. Посмотрел на бело-коричневую слизь, которую оставила чайка на правом плече. Брезгливо стер ее и, не зная, куда выбросить использованные салфетки, так и стоял, держа их в правой руке.

– Думаю, что акциз мы тоже введем. На курятину. Про поток подумаем. Восточный. Да и в системе образования оптимизация давно назрела. Еще мусор остается. Давайте для начала подключим «зеленых». Пусть пошумят. А потом… Поджечь его, что ли?.. Все для общего дела, все для победы.

Зоркий кивнул.

– И нам хватит. Нам обязательно хватит, Лев Борисович. Всем. А что рубашку испортили, это ничего. Это мы поменяем.

Глава 30 Кто подставил Валика Рожева?

Москва. 180 дней до финала

Когда в дверь позвонили, Ольга Рожева досматривала передачу про питонов. Змей она любила за хладнокровие и утонченность формы. Ольга выключила телевизор и, зевая, подошла к двери. Через глазок она увидела крупного лысого мужчину в меховой куртке. Он держал в руках небольшой контейнер и улыбался. Рожева открыла дверь.

– Добрый день!

– Здравствуйте. А вы кто?

– Кто… Три года всего прошло, а не помните уже. – Мужчина прищурил глаза и посмотрел на Ольгу. – Еремеев я, тренер.

– Виктор Петрович? Вы изменились. Ну заходите, чего. Кофе будете? Только у меня растворимый.

Валентин Рожев возвращался домой и чувствовал, что ему не хватает места. В середине января в Москве все двигалось, как будто кого-то слушая и с кем-то тихо соглашаясь, – не останавливаясь, замкнувшись на себе. Дворники рассыпали соль по улицам. Люди смотрели под ноги, закрывшись капюшонами, мимо редко проезжали машины. Валентин Рожев стоял на перекрестке и ждал, когда светофор станет зеленым. Сегодня он снова ушел с тренировки раньше, а тренер на него опять за это злился. Рожев вспомнил, как в раздевалке, перед выходом на поле, ребята что-то обсуждали – кажется, свадьбу тренера. Сам тренер подслушивал за дверью. Валентин переоделся первым и задел его, когда выходил. Рожев вспомнил его новую жену. Он видел эту девушку и раньше, она приходила иногда на тренировки. Тогда «Геракл» выступал хуже, чем обычно, и Рожеву казалось, что он снова играет в футбол на уроках физкультуры в школе. Его ставили в ворота и обзывали Рожей.

Светофор загорелся зеленым, Рожев начал переходить дорогу. На другую сторону, толкнув Валентина, перебежала девочка лет десяти с большим розовым рюкзаком. За ним девочку совсем не было видно. Валентин хотел прокричать ей вслед что-то обидное, но вдруг увидел, как на той стороне она поскользнулась на льду и упала. Из рюкзака выпали учебники, тетради, ручки. Девочка заплакала. Ей помогли собрать вещи, подняли ее на ноги, попытались отдать рюкзак. А она все плакала и плакала. И отталкивала рюкзак от себя, топая по льду ботинком. Пошел мелкий снег. Валентин подумал, что все на свете вещи можно чем-то заменить. А если иногда их не менять, ни для чего другого места не останется. Девочка перестала плакать и, выхватив рюкзак у прохожего, снова куда-то побежала.

Вдруг все замерло. Машины встали друг за другом, проехать стало невозможно. Водители опускали стекла, высовывали головы, ругались. Валентин Рожев стоял на середине улицы, перед красным светофором, и пытался придумать себя с начала. Он представлял других людей, другие имена и мысли вместо прежних, бывших в его жизни, но ничего не подходило. Мысли Валентина мешались друг с другом, сжимаясь до футбольного мяча. Ему казалось, что он за мыслями о новом упускает что-то очень простое, самое главное. Как будто за рюкзаком не видит девочку. Или запасной выход. Валентин Рожев стоял посередине улицы и пытался вспомнить в своей жизни что-то, кроме футбола. Сзади к нему кто-то подбежал.

– Ты чего? Все нормально? Сейчас, подожди…

Незнакомый мужчина взял Валентина под руку и довел до пешеходной улицы.

– Ты где живешь? Как зовут, помнишь?

Валентин никого не видел. Мужчина посмотрел прямо в его лицо, что-то вспоминая. Вдруг он широко раскрыл глаза и отошел на два шага назад.

– Слушай, это же ты? Ну, в «Геракле», защитник! А ты… Ты как вообще, в порядке?

– В порядке.

– А давай тогда фотку сделаем? Народ, это Рожа! Из «Геракла»!

Вокруг них стали собираться люди.

– Пацаны, Рожа! Да не твоя, дурак, «геракловская»!..

– Я сама футбол не смотрю, у меня сын. Он про вас постоянно говорит: «Рожа, Рожа…» Может, распишетесь на руке?..

– Рожев, что это за говно было с ККК?..

Из-за облаков, похожих на снежные сугробы, выглянуло солнце. Валентин смотрел на обступивших его людей и чувствовал, что ему снова не хватает места. С ним фотографировались, ему что-то говорили. Под холодным ветром, за спинами незнакомых Рожеву захотелось топать ногой по льду и кричать. У него кружилась голова, вопросы незнакомых бесконечно повторялись в его мыслях. Валентин сжал кулаки и прижал костяшки пальцев к закрытым глазам. Все мысли и вопросы слились в белый шум.