Вне Фазы

— Пытаешься диктовать мне условия, неодушевлённый предмет? В моём раскладе уже одни выигрышные карты! Никаких сделок, за исключением этой: ты доставляешь моё сообщение, или остаёшься здесь навсегда!

— Следовательно, ты отвергаешь выгодное предложение, — спокойно отозвался Маш. — Объявляю начало Игры. Время: двадцать четыре часа.

— Никаких Игр! Никаких временных ограничений!

— Повторяй это до тех пор, пока не поверишь.

— Ты будешь сотрудничать! У тебя нет выбора!

— Думаешь, я доставлю сообщение в его первозданном виде?

— Не пытайся меня обмануть, машина! Ты всегда говоришь правду. Если примешь сообщение, то и доставишь его, как надо.

— И всё же допускаешь, что я блефую, когда говорю о начале Игры?

— Можешь воображать себе любые Игры… в клетке! За пределы твоих схем им не выйти.

— Посмотрим.

Раб отвёл Маша в клетку, где его и заперли. Три стены были каменные, четвёртая — из прозрачного стекла, слишком толстого и бронебойного для того, чтобы пытаться его пробить. Раб остался снаружи, наблюдая за каждым движением Маша. Его клетка оказалась намного сложнее для побега, нежели клетка Агапы; Гражданин понимал: Маш опасней инопланетянки.

Усевшись на скамью, Маш скрестил на груди руки и переключился в спящий режим, оставаясь бездвижным в течение получаса, пока планировал свои действия в деталях, программируя их заранее настолько, насколько это было возможно. Когда план его удовлетворил, Маш позволил себе думать о Флете, ждавшей его на Фазе. Теперь, находясь в механическом теле, он вновь обрёл контроль над эмоциями, и мог усиливать и ослаблять его по желанию, как сейчас. Он обнаружил, что чувства к Флете полыхали в груди так же, как и на Фаза. Машина оказалась способной любить.

Однако пора было действовать. Маш пробудился.

Раб по-прежнему охранял клетку, но уже не глядел на него так пристально, как раньше. Вообще-то стражник и сам задремал. На это Маш и рассчитывал. Робот мог провести на ногах целые сутки, человеку сделать это было сложно. Успокоенный полной неподвижностью Маша, охранник быстро заскучал и перестал обращать на пленника внимание.

Заметно шевелиться Маш не стал; вместо этого он задвигал пальцами правой руки, которую накрывала левая. Он нажал средним пальцем нужные кнопки, открывая панель псевдомускулов, под которой скрывался доступ к его внутренностям. Роботы всегда создавались с такими панелями, но у Маша имелось преимущество. Его мозг считался совершенным, а тело не подводило никогда. Взаимодействие между мозгом и телом предоставляло ему такой потенциал, который создатели и не предполагали.

Пальцы ловко нащупали нужную цепь и отключили несколько проводков, освобождая крохотный чип. Наблюдая за охранником, который продолжал похрапывать, не глядя в его сторону, Маш вынул чип и спрятал за своим телом, под скамьёй. Всё ещё не сводя глаз со сторожа, он воспользовался обеими руками, чтобы вставить чип в другое место.

Тело Маша было организовано в иерархическом порядке: его работу обеспечивало определённое количество чипов, у каждого из которых имелся свой собственный источник энергии. Извлечённый чип отвечал за левую руку, однако в случае нужды Маш вполне мог временно обойтись и без него. Юноша закрыл панель, чтобы скрыть изменения, и приспособил чип для другой работы. Теперь тот отвечал не за внутренние ощущения, а за передачу внешних данных. Положив устройство на скамейку рядом с собой, Маш включил его. Чип занялся посыланием сигнала, который легко прошёл сквозь стекло и достиг раба. Сигнал не был мощным или способным на преодоление больших расстояний; он всего лишь настраивал мозг человека на крепкий сон. Охранник даже не почувствует его, однако добудиться его будет очень непросто.

Теперь Маш коснулся участка кожи правой руки, открывая панель там, и переключил несколько проводов, отсоединяя от цепи чип, отвечающий за усиление моторных функций при необходимости. Эдакий механический всплеск адреналина, пребывающего под контролем разума. Второй чип Маш тоже вынул, чтобы сделать из него миниатюрный передатчик. Затем он поднёс устройство к стеклу.

Стеклянная стена запиралась с помощью механизма, управляемого системой компьютерной идентификации. Предполагалось, что заставить её открыться голосовой командой может только присутствующий здесь же конкретный человек. Если бы проникнуть внутрь или наружу попытался кто-то другой, сработала бы тревога. Однако устройство Маша посылало сигнал, который аннулировал сигнализацию и открывал замок. Этому трюку, как и обездвиживанию живого человека, он научился ещё ребёнком — во время игр с другими машинами. Многие роботы-гуманоиды умели нечто подобное и по общему негласному соглашению не передавали эти знания людям. Как и короткий путь к сексуальному удовлетворению, данная информация предназначалась только для разумных механизмов.

Маш установил чип на замок и настроил его на нужную волну. Замок послушно щёлкнул, и стекло отползло в сторону.