Вне Объектива

— Я не хочу быть с кем-то, кто не может быть честен с самим собой, Чарли. Я не жду, что ты сразу же мне все доверишь, но рядом с тобой я хожу на цыпочках. Это не то, какими должны быть отношения.

Все. Я сказал это.

Я расслабляю руки настолько, что кровь снова начинает приливать к побелевшим костяшкам пальцев, но проходит несколько минут, прежде чем я могу поднять на Чарли взгляд. Когда я, наконец, поднимаю голову, ее глаза смотрят вдаль и сосредоточены в метре надо мной. Черты ее лица расслаблены: мягкие глаза, загорелая кожа без пор, розовые щеки — но я знаю, что за этим фасадом бушует война.

Чарли не протестует и даже не опровергает. У нее не бывает внезапного прозрения, и она не рассказывает мне обо всех печальных воспоминаниях из прошлого. Чарли медленно кивает головой. Только один раз. Затем поворачивается и уходит из квартиры и из моей жизни.

ГЛАВА 21 Чарли

Я не могу быстро бежать. Я знала, что играю с огнем, но не могла остановиться. Мне стоило вообще не начинать, но ослушалась себя, потому что я - эгоистичный нытик, желающий, чтобы кто-то пожалел меня.

Мне хотелось, чтобы Джуд вытащил меня из этой бездны, но он не стал, поэтому ради него я уйду.

Мать была права. «Никому не нужна депрессивная девушка». Я ущербна, а Джуду нужна сильная и счастливая. Он и так настрадался в жизни. Мне нужно себя пересилить, не из надежды, что вернётся Джуд, а чтобы быть достойной его любви.

Поэтому настало время встретиться с прошлым.

Джуд

Я почти обманываю себя, думая, что последние несколько недель прошли спокойно. В конце концов, это не значит, что я должен избегать нашего любимого ресторана или той скамейки в парке, где мы пили кофе по утрам в воскресенье.

Нет. Мы с Чарли никогда не найдем других любимых мест; ведь там не будет ни меня, ни ее.

Поэтому принимаю свою жизнь за должное, вернувшись к рутине и притворяясь, что прежних дел мне достаточно. Однако странно, как работает мозг. Чарли не должна проникать в мои мысли, поскольку наши жизни никогда не были полностью переплетены. Тем не менее, я постоянно задаюсь вопросом, какими были бы ответы на вопросы, которые хотелось задать, если бы у нас все вышло.

Как она выглядит, когда рисует?

Какую музыку слушает во время работы?

Какое блюдо она бы приготовила, если бы не появилась ее мать?

Чарли

Я прокручиваю результаты поиска, снова и снова перечитывая архивные статьи. Когда это случилось, я вырезала изрезала все газеты и распечатал все онлайн-публикации, которые смогла найти на эту тему. Я хранила все в аккуратной папке без этикетки и без описания того, что было спрятано внутри. Но прошло четыре года с тех пор, как я все разорвала.

Когда я читала о нем тогда, раны были свежими, и я с трудом могла мысленно переварить написанные слова, не соскользнув обратно в темную пустоту. Теперь статьи кажутся менее суровыми, и я могу рассматривать их с более жесткой точки зрения. Некоторые слова все еще выскакивают у меня из головы - преступник, отец, пожизненное заключение. Но я задерживаю дыхание, читая каждое из них, и продвигаюсь вперед, преодолевая боль.

В дверью раздается тяжёлый стук, вытягивая меня из чтения колонок.

— Чарли! — кричит Наоми с другой стороны. Она приходила каждый день на этой неделе, но я не могу поговорить с ней прямо сейчас. Она - лучшая подруга, отчего ненавижу игнорировать ее, но если впущу, она сделает то, что делает всегда - заставит меня забыть. Прямо сейчас мне нужно набирать обороты, иначе я никогда не раскрою демонов.

— Чарли! Пожалуйста, впусти меня. Смешно уже. — Страдальческий тон проникает сквозь дубовую дверь, но я не могу впустить ее.

Было бы слишком легко вернуться к старым привычкам. С тревогой я пробегаюсь ногтями по нижней губе, пока пытаюсь решить, какой вариант лучше. Я знаю, что поступаю правильно, но и игнорировать не вариант. Я не хочу, чтобы Наоми приходилось беспокоиться. С решительным вздохом я убираю компьютер с колен и направляюсь к двери. Мои ноги в носках мягко стучат по деревянному полу, и она, вероятно, испытывает облегчение, услышав мой топот; понимание, что я жива.

Прижав обе ладони к дубовой поверхности, я наклоняюсь и утешаю подругу.

— Наоми. Я в порядке, мне просто нужно немного уединения на несколько дней. Не беспокойся обо мне. Я люблю тебя, и я напишу тебе, когда смогу.

— Чарли, это ненормально.

— Прошу, — молю я, не желая продолжать с ней бороться. На меня итак все взвалилось, мне просто нужно ее понимание.

— Даю неделю, но не днём больше.

Несмотря ни на что, уголки губ изгибаются от ее верной настойчивости. Я знаю, что однажды стану таким же хорошим другом, каким она была мне последние несколько лет.

Джуд

Беннетт входит в гостиную и швыряет на кофейный столик упаковку из шести банок пива. Я едва вздрагиваю. Последние несколько часов у меня был включен телевизор, но шум я никак не воспринимал. Беннетт поднимает брови, переступая через пустую коробку из-под пиццы, которой уже было несколько дней.

— Я вижу, ты следишь за порядком, — издевается он, усаживаясь в мягкое кресло рядом с диваном.