Вне рутины

Іерихонскій молча поклонился, но черезъ нсколько времени приложилъ руку къ сердцу и началъ:

— Я, многоуважаемая Манефа Мартыновна, вдь вовсе не о любви хлопочу. Я очень хорошо понимаю, что со стороны Софьи Николаевны ко мн жаркой любви быть и не можетъ. Мои годы такіе. Но если разсудокъ ей скажетъ, что я могу быть хорошимъ мужемъ и если она скажетъ мн — да, и протянетъ руку для продолженія жизненнаго пути — я и счастливъ. А остальное я потомъ заслужу, я съумю, Манефа Мартыновна.

— Понимаю, понимаю, Антіохъ Захарычъ.

— Ну, такъ вотъ-съ… Въ этомъ смысл вы и подготовляйте Софью Николаевну. А недлю мы подождемъ. Отчего не подождать! — закончилъ Іерихонскій и поднялся съ мста, видя, что въ дверяхъ показалась Соняша.

Соняша на этотъ разъ была въ сромъ клтчатомъ канаусовомъ плать съ синей отдлкой. Мать взглянула на нее и подумала:

«Вишь, какая! И артачится передъ нимъ, и кокетничаетъ. Не захотла во вчерашнемъ-то плать показаться».

А Іерихонскій въ это время здоровался уже съ ней, подносилъ ей бомбоньерку и говорилъ:

— Въ знакъ глубокаго уваженія и симпатій.

— Мерси… — кисло отвчала Соняша. — Но это совсмъ напрасно. Я сладкаго почти не мъ.

— Лукавитъ, лукавитъ, — сказала про нее мать. — Такъ-то сладкое кушаетъ, что въ лучшемъ вид.

А Іерихонскій сходилъ уже въ прихожую, вернулся оттуда съ корзинкой гіацинтовъ и, поднося ихъ, сказалъ:

— Гіацинты привтствуютъ розу и кланяются ей, признавая ея превосходство и по красот, и по благоуханію.

— Тоже напрасно… — произнесла Соняша, принимая цвты. — Да и за что это мн? Вчера я передъ вами даже не отличалась и любезностью, а все спорила, — прибавила она.

XIII

Іерихонскій сидлъ у Заборовыхъ во время своего второго визита не долго. Онъ, какъ и вчера, пилъ чай съ коньякомъ, какъ и вчера закусывалъ и пилъ водку передъ закуской, сказавъ Соняш:

— Нарочно пью, чтобъ показать вамъ свои недостатки.

Она пристально посмотрла на него и спросила:

— Какое-же мн дло до вашихъ недостатковъ?

Онъ замялся и вопросительно взглянулъ на Манефу Мартыновну, какъ-бы прося у нея разршенія пояснить, почему онъ желаетъ познакомить дочь ея съ своими недостатками, но та вывела его изъ замшательства и подхватила:

— Антіохъ Захарычъ съ тобой шутитъ, а ты принимаешь его слова въ серьезъ.

Дале Іерихонскій опять навелъ разговоръ на свои сбереженія, явившіяся вслдствіе его терпнія и аккуратности, и коснулся выигрышныхъ процентныхъ билетовъ, жалуясь, что ему ни разу не удалось выиграть хоть пятьсотъ рублей.

— А у васъ ихъ сколько? — вдругъ спросила Соняша.

— Девять-съ, — отвчалъ онъ. — По три отъ каждаго займа. Покупалъ такъ: по билету на счастье свое, на счастье жены покойницы и на счастье сына. Жена скончалась, теперь я вдовъ, но какъ только я изберу себ новую подругу жизни, въ день брака, посл внчанья три билета будутъ ужъ принадлежать ей.

Соняша какъ-бы вышучивала его и опять спросила:

— А много ли у васъ всего капитала?

Мать тотчасъ-же ее остановила взглядомъ и произнесла:

— Соняша! Да разв можно объ этомъ спрашивать!

— А отчего-же нтъ?.. — отвчала дочь. — Мн кажется, мосье Іерихонскій самъ стремится перечислить вс свои достатки. На него какой-то стихъ откровенія напалъ. Сколько, Антіохъ Захарычъ?

— Позвольте быть скромнымъ и умолчать. Но o своей заповдной мечт я вамъ сообщу. Мн хочется купить себ небольшое имньице въ Боровичскомъ узд, Новгородской губерніи, откуда я родомъ, а тамъ, когда выслужу полную пенсію, проводить лтомъ закатъ моихъ дней.

— Но вдь это-же глушь и оттуда можетъ отъ васъ сбжать ваша предполагаемая подруга жизни, — замтила Соняша.

— Я превращу этотъ уголокъ въ рай земной, — проговорилъ Іерихонскій.

— Да вдь это для васъ онъ будетъ раемъ-то. А какъ вы можете отвчать за жену?

— Эти мста на рк Мст и вообще живописныя. Особенно, если жена будетъ съ художественнымъ чувствомъ. Тамъ пейзажъ на пейзаж. Я провелъ тамъ свое дтство въ хижин моего отца-причетника при деревенскомъ погост, тамъ я ловилъ рыбу, тамъ я…

— А почему вы знаете, что жена ваша непремнно будетъ художница? — опять перебила его Соняша. — Да и для художницы созерцать картины природы пріятью только въ теченіе извстнаго времени, а не коротать свои дни, какъ вы выразились.

Іерихонскій опять взглянулъ на Манефу Мартыновну, какъ-бы ища у нея поддержки на свой намекъ, и улыбнулся, сказавъ:

— У меня есть тайное предчувствіе, что моя жена будетъ художница. Да не художницу я и не изберу себ въ подруги.

— Не всякая и художница согласится съ вами коротать дни въ глуши.

— Только по лтамъ, только по лтамъ, въ дни лтнихъ мсяцевъ.

— Ну, разв только въ дни лтнихъ мсяцевъ и при условіи пріятнаго общества, а съ вами глазъ на глазъ…

— Ахъ, Соняша, какая ты дерзкая! — пожала плечами мать и покачала головой.

— Не дерзкая, а говорю, что чувствую, говорю правду.

— Пусть Софья Николаевна выясняетъ свой характеръ, пусть… — сказалъ Іерихонскій Манеф Мартыновн.