Вне времени

– Это он привёл меня! – подоспевший Плиний подхватил друга на плечо, и они вместе поторопились к повозке. – Мы встретились в нескольких милях от города, я помогал беженцам. Я запретил ему сходить с колесницы.

– Спасибо! – Вивиан немного успокоился. Все же он был рад видеть друга.

– О чем речь, старина! – улыбнулся Плиний. – Макс, разворачивай повозку!

Максимиллиана не нужно было просить дважды. В один миг развернув колесницу, еле удержав лошадей от бегства, он замер в ожидании.

– Вот! Возьми это! – Вивиан снял сумку с книгой и передал её другу. – Отдай Максу. Он разберётся, что делать.

– Может, потом? – спросил Плиний, но, увидев взгляд жреца, только вздохнул и забрал сумку.

Внезапно на улице слева раздался взрыв, оглушивший всех троих мужчин. Один из домов разметало, словно игрушечный, и поток лавы бурной рекой, сжигая все на своём пути, в одно мгновение оказался совсем рядом с Вивианом и его спасителем.

В этот миг реакция жреца стала просто молниеносно. Моментально поняв, что происходит, он соскользнул с плеча друга и оттолкнул его на колесницу, до которой оставалась всего несколько футов.

– Я люблю тебя, сын! – с этими словами Вивиан рванул в пучину лавы, чтобы у Макса и Плиния не было желания вновь его спасать. Лошадей уже было не удержать, и колесница рванула прочь от адского, сжигающего все на своём пути, потока.

– Отец! – Максимиллиан попытался спрыгнуть вслед за отцом, но Плиний, сам еле державшийся на краю повозки, трезво оценив шансы, повалил сына жреца на спину.

– Его уже не спасти, Макс, – изо всех сил обняв ставшего круглым сиротой парня, Плиний почувствовал, как у него защипало в глазах.

Максимиллиан же, оцепенев, смотрел, как поток лавы, поглотивший тело его отца, спешил за ними, пытаясь сожрать все на своём пути…

…Последние секунды своей жизни Вивиан встретил с улыбкой. Сегодняшний день был особенным. Кристалл впервые за все время был холодным. Об этом когда-то говорил чернокнижник.

– Вначале Кристалл всегда будет горячим, почти обжигающим. В этот период он будет нестабильным, и работать с ним будет практически невозможно. Но однажды наступит день, когда камень остынет. Я не знаю, сколько пройдёт времени – возможно, пара дней, а, может, и несколько лет. Но с этих пор он станет полностью активным. Только отныне ты не сможешь его использовать. Всю его мощь познает только кровный родственник. Поэтому постарайся изучить Кристалл как можно быстрее! Я тебе помогу… Да, и кстати, пока Кристалл не остынет, кроме тебя никто не должен знать про него и, тем более, брать в руки.

И вот, сегодня утром Кристалл в один миг стал холодным. А, значит, как бы ни было больно, его миссию должен продолжить Максимиллиан. К сожалению, уже сам. Жрец чувствовал, что этот день станет последним в его жизни. Он понял, что для рождения Настоящего Кристалла нужна жертва. И этой жертвой должен быть он сам. До тех пор, пока Макс не вернёт их с матерью и братом…

Все эти мысли пронеслись в голове Вивиана в тот миг, когда он бросился в поток лавы, теряя сознание от жара. Глядя вслед удаляющейся колеснице, великий понтифик, не обращая внимания на боль и жар, успел подумать о скорой встрече с Климентом и Видой. Сердце разрывалось, ведь он бросает Максимиллиана. Но жрец верил в сына. Верил, что тот сможет разобраться с книгой и Кристаллом, который он успел сунуть в сумку, передавая её Плинию.

И все же, несмотря на адскую боль в теле и в душе, Вивиан, поглощаемый лавой, улыбался.

– Климент, Вида… Я иду…

2. Привет из прошлого

Поразительно! Ирония судьбы это, или ирония Кристалла, но вернуть память я смог только в том месте, которое хотел бы навсегда забыть. Темпа, проклятый город спятивших фанатиков поразительного артефакта, снова проявляет изыски гостеприимства! Интересно, а те, кто вылечился от амнезии испытывают те же чувства? Хотя у них, скорее всего, все происходит, постепенно, без лишних стрессов.

Открыв глаза, я испугался, что ослеп. Голова раскалывается на тысячу осколков, я лежу на скользком земляном полу, вокруг тьма – хоть глаз выколи, сырость, холод. Что-то мне это напоминает…

– Ч-ч-черт! – я выругался, испугавшись собственного голоса – таким слабым он был.

А где Ира? Я быстро, насколько позволяло текущее состояние, поднялся на четвереньки. Хоть ничего не видно, в глазах все равно все плывёт. Прислушавшись, я услышал мерное дыхание недалеко от себя. Значит, моя Ира жива и лежит рядом, без сознания. Я аккуратно приблизился к предполагаемому месту дислокации девушки. К этому времени глаза немного привыкли к темноте, и я с огромным трудом, но смог разглядеть силуэт своей невесты.

– Ира, – я аккуратно взял её за плечо.

Девушка вздрогнула и резко села, пытаясь осознать, что произошло. Но тут же застонала – состояние девушки было немногим лучше моего.

– Денис! Что?.. Где мы? Что произошло?

Я обнял Иру, пытаясь успокоить.

– Это все, Макс. Он с самого начала вёл какую-то свою игру. Все, что с нами происходит – его заслуга. А мы, судя по интерьеру, в подвале у Дениса Леонидовича. Я тут уже отдыхал, помнится…