Вне закона

– Вот об этом-то я и хотел сказать, – воскликнул Богомаз. – Выходит, я волен согласиться или не согласиться, сказать «да» или «нет». Что же плохого в том, услышат ли мой ответ вот эти товарищи? Больно засекретились мы тут – у повара меню не узнаешь. В Москве, слыхать, даже маршрутные надписи с трамваев сняли. Я разведчик, знаю цену конспирации, но не терплю пустого и вредного засекречивания. Да-да! Это язва, рак. Ширма для шарлатанов и даже преступников, дымовая завеса, из-за которой и своим ничего не видать…

Меня удивила горячность Богомаза и то, что Полевой согласно и серьезно кивал головой.

– Вот и дайте хозяину эти явки! – некстати ввернул Перцов.

– «Хозяину»! – усмехнулся Богомаз. – Иконы когда малевал, пришлось Библию одолеть. Зачем ребенка с водой выплескивать – мудрые попадаются там мысли. К примеру: «Не сотвори себе кумира!..»

– С иконами вашими мы еще разберемся, – туманно заявил Иванов. – Центр ждет сведений, а не цитат из Библии. Центр не похвалит и вашу мальчишескую выходку в Ляховичах – всех от немцев не спасешь в немецком тылу. Не забывайся, Памятнов! В конце концов, по положению ты просто рядовой разведчик. Ты зазнался… Ты любитель, ты должен передать явки в профессиональные руки. Не хочешь по-хорошему, так это самое…

– Ах вот оно что! – холодно перебил его Богомаз. – Вот, оказывается, для чего нужна была секретность – для угроз!

– Не будем ссориться, товарищи! – взмолился Перцов. – «Хозяин» особо подчеркнул, что вам, Илья Петрович, надо забыть о всех разногласиях, о личных обидах… Дело – прежде всего. Ваша идея партийного контроля – идея хорошая. И парторганизация, и собрания – все это будет. Дайте только время, нельзя спешить, мы переживаем сложный становления. Не вы один действуете по заданию партии. А мы? У нас одна партия. Мы тоже не от меньшевиков каких-нибудь действуем. Но все это не имеет отношения к вопросу о явках…

– Имеет, – сухо ответил Богомаз, поглаживая забинтованную ногу. – Самое прямое отношение. Могилевские большевики потому и не желают сейчас непосредственно связаться с отрядом Самсонова, что он свернул всю партийную работу в отряде. Это и есть мой ответ… не мой, впрочем… Это ответ нашего подполья. Мы не просим, а требуем, чтобы капитан покончил с самовластием. Передайте капитану, что через неделю я буду на ногах.

– Но врач сказал – две… – возразил Перцов.

– Эх вы! Конспираторы! До чего ж трогательно вы заботитесь о моем здоровье!

– Ты мне это брось, Памятнов! – вспылил Иванов. – Не заносись! Пока ты не дал нам явки, мы не знаем, кто снабдил тебя документами, по которым ты ходишь в Могилев – подпольщики твои или, это самое, гестапо!.. Против секретности ратуешь? Газетки, книжки немецкие почитываешь? Антисоветскую литературку распространяешь?

Еще много пустых, запальчивых и обидных слов было сказано Ивановым. Богомаз твердо стоял на своем. Но Иванов и Перцов не ушли к Самсонову с пустыми руками.

Богомаз протянул Иванову в щегольской желтой кобуре крошечный «беби-браунинг». Тот самый «беби-браунинг», что некогда принадлежал вейновской «Салтычихе» фрау Шнейдер, а потом Наде Колесниковой.

– Отдайте эту игрушку капитану. Он хотел подарить ее Верочке, но у Верочки есть свой ТТ, из которого, кстати, она отлично стреляет. А эта игрушка не приносит счастья.

Когда Иванов и Перцов ушли, встал и я.

– Вы, кажется, во многом правы, – сказал я Богомазу и сразу же заволновался, запутался. – Иванов – таких душить надо. Перцов этот… Но вы не доверяете капитану – значит, не доверяете нам всем… Это… это нехорошо, в конце концов, это…

Я не договорил, задохнулся и пошел от костра быстрым шагом.

– Витя! Постой! – услышал я за спиной голос Богомаза. – Витя!

5

В поисках котелка я заглянул в свой шалаш. Кто-то разлегся на моем месте. Это был Васька Козлов. Он был сильно пьян.

Помахивая булькающей фляжкой, он предложил:

– Дернем?

– Убирайся-ка в свой шалаш!

– Давай за упокой ее души!..

Меня бросило в жар.

– А тебе еще не били за нее морду? Так я могу!

– Да я тебя, кутенка… Лучше выпьем!

– Один не справлюсь, помогут.

– Да, конечно, – протянул, помолчав, Козлов. Он сел. – Все вы смотрите на меня косо. Весь коллектив, мне это Самсонов говорил. Как же! Из-за нее. Был связан с врагом народа, ныне расстрелянным. Пей!

– Ты пьян!