Вне зоны доступа

– Она не следит, – уверенно ответила я, начиная понимать, почему она сбежала. – Но я согласна – нам нужно активизироваться. Тридцать постов! Боже мой. Мне нужно полчаса, чтобы написать один. Миа Белл, должно быть, очень занятая женщина. – Я поставила свой лимонад, заставляя себя встретиться взглядом с Джессикой. – Джессика, хочу, чтобы ты знала: я очень рада, что ты помогаешь мне в этом деле, и еще больше рада, что ты не умерла, потому что я и десяти постов в день без тебя не написала бы.

– Мне это в радость, – ответила она. – На самом деле, то, что мы занимаемся этим вместе, очень помогает мне.

– Да? – спросила я.

– Я уже давно находилась в больнице. В основном просто тратила впустую время и деньги мамы и папы, потому что была слишком напугана, чтобы оставаться одной без присмотра, пытаясь подружиться с медсестрами от одиночества. Люди, которые приходили ко мне сначала, были одержимы моей попыткой самоубийства и больше ни о чем другом не говорили. Забота о себе, крик о помощи, была ли это их вина, бла-бла-бла. Никто, кроме тебя, не приходил ко мне потом, и ты, кажется, была не так уж и напугана тем, что я сделала. Сейчас ты спокойно шагаешь вперед, хотя и идешь по городу с девушкой, покрытой бинтами.

– Вообще-то я была очень напугана. В какой-то момент мне пришлось выполнить специальную дыхательную технику, которую я не использовала уже очень давно.

– Ну, ты не подавала виду, – сказала она. – А еще ты вроде бы не думаешь, что я должна сейчас вести себя радостно, или грустно, или как-то по-особенному. Так что это хорошо. Ты для меня сейчас то, что надо.

– А ты, – заметила я, – то, что надо для моей работы. Ты делаешь очень эффектные фотографии, отлично используешь свет, и ты, кажется, инстинктивно чувствуешь, что сделала бы Миа в той или иной ситуации.

– Спасибо. Вот прямо сейчас Миа рассказала бы о том, что в этом ресторане подают соломинки из нержавеющей стали и лайм.

– Точно-точно. Сфотографируй мой лайм, – попросила я ее.

– Неправильно, – сказала она.

– Неправильно? – тупо повторила я.

– Посмотри на лайм, – сказала она мне.

Я посмотрела. Передо мной был стакан с соломинкой и веточкой мяты. Треть его была заполнена бледно-зеленоватой жидкостью и ледяной жижей.

– Он должен быть… полным?

– Именно так.

– Значит, мне нужно заказать второй напиток только для того, чтобы сфотографировать его, даже если мне уже не хочется пить?

– Так и есть.

– Избыток сахара может оказать пагубное воздействие на микрофлору кишечника человека, – заметила я ей.

Джессика покачала головой и сказала:

– Ты и правда не рождена для этого. – Когда официантка проходила мимо, она поймала ее взгляд и спросила, что еще подают с соломинкой из нержавеющей стали.

– Все, что хочешь, – ответила она. – У нас этих соломинок как звезд на небе.

– В таком случае, принесите нам джин с розмарином и тоником? – спросила она, указав на надпись в меню.

– Что за черт! – воскликнула я.

– Но только половину тоника и половину содовой, – добавила она, игнорируя меня. – Мы следим за потреблением сахара. – С этими словами она подняла брови, глядя на меня.

– Без проблем, – заверила нас официантка. – Звучит здорово. Сейчас вернусь с вашими напитками.

Я бросила острый взгляд на Джессику, когда официант подошел к бару.

– Что? – спросила она.

– Алкоголь противопоказан в случаях тяжелой депрессии, – объяснила я. – Это снизит эффективность лекарств и, естественно, заставит тебя чувствовать себя плохо.

– Это для тебя, – объяснила она мне. – Опубликуй пару-тройку фотографий покупок прямо сейчас, и сможешь выпить джин, когда принесут.

– В это время дня? – спросила я. – Не думаю, что мне нужно пить.

– Может быть, кто знает, – ответила Джессика. – Но мне нужно, чтобы ты выпила. Если мы собираемся преуспеть в Интернете, нам нужно уменьшить громкость твоего шумного мозга.

Миа

Городской телефон моей мамы зазвонил на следующий день после того, как мы вернулись из похода. Я не знала, что делать. Мне ответить на него? Как? Тут есть идентификатор вызывающего абонента? Я проследила за звуком, но он исходил от базового зарядного устройства, а не от телефонной трубки. И на базе дисплея не было. Я бродила по маминому дому в поисках нужной части телефона, пока он не перестал звонить. Аппарат включился, послышался щелчок, жужжание, и я услышала голос незнакомки, рассказывающей, что она слышала, что я сертифицированный инструктор по йоге, и интересующейся, не могу ли я провести урок виньяса-йоги в ее студии сегодня. Я была потрясена и вышла на улицу, чтобы найти маму.

Она сидела в саду, но не занималась садоводством. Просто сидела там. Я подумала, что она, возможно, медитировала, пока не увидела меня и не помахала мне рукой. Я заметила, что ее глаза были влажными.

– Что ты делаешь?

– Слушаю пчел. У них печальное жужжание.

Я прислушалась.

– В самом деле? Пчелы грустят?

– Вообще-то я не уверена. В основном я сказала это, чтобы проверить, поверишь ли ты мне.

– А на самом деле что ты делаешь? – поинтересовалась я.

– Думаю об Энди.

– Счастливые мысли или грустные? – спросила я.