Внебрачная дочь

Места в общежитии распределялись до первого сентября, и теперь только со второго семестра может что-то измениться.

Максимум, на что я могла рассчитывать – это неделя скитания по разным комнатам у девчонок. Это я и рассказала Булочке вечером. Она и слушать не захотела о лавочке в скверике и потащила меня в кафе с о-очень недемократичным ценником.

– Угощаю нищих студентов! – хихикнула она. – К тому же теперь тебе нужны положительные эмоции. Вот их мы и наберемся в кафешке. Жалко, что винишко тебе нельзя. Но мы должны это событие отметить!

Мне, конечно, не отсутствия винишка жалко, а того, что подруга, а не папа малыша предложил отметить событие.

– Алька, тут вопрос надо решать кардинально. Я тебя к себе не могу забрать. Знаешь же, у меня дома теремок. Мы, конечно, можем прикинуться шпротами и спать на одной кровати. Но когда вырастет пузико, мы точно не поместимся. Я считаю, надо поставить твоего Грина перед фактом.

– Ну ты же знаешь, у меня нет его номера, это раз. А два, я ни за что не буду перед ним унижаться. Даже если предположить, что та фотография какой-то дурацкий розыгрыш. Даже если допустить, что он не сообразил, что подлый Бельчонок и с телефоном мог какую-то гадость вытворить. Все равно – хотел бы, так нашел бы. А он предпочел не отчитываться.

Булочка засунула ложку с десертом в рот и, смакуя его, начала водить глазами из стороны в сторону. Наверно, так она стимулировала соображательный процесс. И не зря. Здравая мысль, хоть и с ощутимой задержкой, но все же пришла ей в голову.

– Как пить дать, пока телефон был в его руках, он не только стер его номер. Ты черный список просмотрела?

Вместо ответа я достала телефон и протянула его подруге.

– Я понятия не имею, где этот черный список.

Булочка подозрительно уставилась на меня. Весь ее вид давал понять, что такой нерасторопности от меня никак не ожидала.

– Ой все! – мне пришлось выдать универсальный ответ на все неудобные вопросы и упреки.

– Да ладно. Цветочек. Щас разберемся. И вообще-то нормальные люди телефоны запароливают.

Булочка принялась тыкать в экран и через полминуты издала победный клич.

– Есть! Вот! На один номер стоит запрет. Звони.

– Ни. За. Что.

– Окей. Тогда звоню я.

И не успела я выхватить телефон из ее рук, как она уже звонила Грину.

Но из трубки раздавались только короткие гудки.

Глава 18

Несколько лет спустя…

– Лизхен, ну соррян, это твои родители. И медицина здесь бессильна. Держись! Морально я с тобой, – я отключился.

Какой-то тайный червячок сомнения грыз мою нежную душу. На первый взгляд – Лиза – наилучший вариант выхода из безвыходного положения. Для непосвященных – она просто утонченная особа, предпочитающая уединение, тишину и искусство. Она могла сутками рассказывать о голландцах, прерафаэлитах, импрессионистах, искусстве высокого и позднего средневековья и так до бесконечности.

Как представитель высшего сословия современного общества я понимал, что в искусстве разбираться желательно. Но слушать невесту я мог не более пяти минут, потом мой мозг просил пощады, и я говорил: «Стоп!»

Одно дело – любоваться полотнами Левитана, Поленова, Шишкина, Васнецова. Но восхищаться сырыми разделанными тушами и битой дичью – увольте! Или современные направления? Стоять и глубокомысленно пялиться на хаотичную кучу разноцветных пятен и многозначительно кивать головой, когда окружающие ценители находят там экспрессию, аллегоричность или концептуальность?

Без меня, ребята!

Но когда Лиза показывает мне свой очередной шедевр, я кривлю душой и говорю, что картина создает настроение, что, глядя на нее, можно медитировать или какую-нибудь фигню в этом же духе. Обижать мне ее и расстраивать точно не хочется.

Она дочь очень влиятельного человека, который обладал не только баснословным капиталом, но обширными связями. И отец, которому всегда падали заслонки на уши при виде возможности приумножить свое богатство, твердо намерился породниться с ним. Вариантов было два. Женить меня или Бельчонка на наследнице, со всеми вытекающими последствиями.

– Григорий, я очень рад, что ты бросил свои экстремальные увлечения и влился в семейный бизнес. За пять лет ты превратился в настоящего профи в управлении делами. Я уверен, что могу спокойно оставить на тебя все и уйти на покой. Ты хваткий, жесткий, умеешь просчитывать риски и действовать быстро и решительно.

Такая прелюдия меня ощутимо напрягла. Не помню случая, чтобы отец меня хвалил. И подвох раскрылся тут же.

– И в силу сказанного, надеюсь, ты понимаешь, что брак – это долгосрочные инвестиции, которые могут открыть нам невероятные возможности, – все так же по-деловому, словно обсуждая открытие филиала в каком-нибудь Крыжополе, отец подводил меня к главному.

– Не вижу связи между моими деловыми качествами и браком. Я жениться не собираюсь. От слова совсем, – отрезал я и собирался откланяться. Но отец, как всегда, имел запасные рычаги давления.