Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1

Однако хотя формально ведомство внешних сношений было создано в 40-х годах XVI в., поворот этот произошел не в один год (1549 г.) и не в несколько лет (1547— 1549 гг.), как это обычно принято считать, исходя из даты организации Посольского приказа при Иване IV, а в течение по крайней мере 75 лет или даже почти века, если считать с того момента, когда у московских великих князей возникают зачатки подобной организации в общей системе управления, или почти в течение 175 лет, если считать с тех пор, когда впервые возникает вопрос о необходимости ввести должность руководителя внешней политики в великокняжеский аппарат.

5. ПРИЧИНЫ ОТКАЗА ОТ СЕМЕЙНО-ПАТРИАРХАЛЬНОЙ ДИПЛОМАТИИ

Первым мысль о необходимости создания особой должности освобожденного от других дел руководителя или координатора всей внешнеполитической деятельности государства высказывает Дмитрий IV Донской.

Он мыслит эту должность как существующую помимо великого князя, который должен оставаться главным инициатором и вдохновителем внешней политики Московского княжества, в то время как профессиональный руководитель внешней политики должен заниматься чисто практическими вопросами иностранных дел.

Показательно, что Дмитрий Донской ставил вопрос не об учреждении, не о ведомстве, а об отдельном лице, об отдельной новой должностной функции. Разумеется, это объяснялось эпохой, для которой вообще не было свойственно создание «контор», «бюрократического аппарата», а многое в государственном управлении все еще покоилось на доверительных, личных и единоличных патриархальных отношениях.

Однако впоследствии, когда тот же вопрос о создании органа внешнеполитического руководства встал перед московскими великими князьями вновь, сто лет спустя, в 80-х годах XV в., явственно обнаружилось различие между должностью руководителя иностранной политикой и ведомством по ведению внешней политики. Сложилось так, что оба эти института и возникли, и складывались вначале параллельно друг другу и даже не совсем одновременно на протяжении примерно века. Поэтому в представлениях современников они долгое время означали далеко не одно и то же, т. е. не были вполне тождественны.

Потребовался длительный период, чтобы к середине XVI в. произошло их слияние, совмещение, когда канцелярия и аппарат внешнеполитического ведомства — «контора» стали орудием, инструментом руководителя внешней политики, а должность руководителя внешнеполитической «конторы», ведомства, до тех пор чисто техническая, слилась с должностью руководителя внешней политики в одном лице.

Вернемся, однако, к идее Дмитрия Донского заменить уже в 1376 г., за пять лет до Куликовской битвы, систему личного и сверхсекретного, узкосемейного и династического руководства внешней политикой чиновническо-профессиональной, всецело подчиненной контролю князя. Какова ее судьба? Была ли она осуществлена? И если нет, то почему?

Идея Донского была для своего времени «радикальна» и смела, если иметь в виду то, что она рвала с практикой лично-семейного руководства внешней политикой со стороны монархов. Однако она была достаточно осторожна. Дмитрий Донской не предлагал никакого «ведомства», никакого «учреждения». Он хотел иметь лишь одно-единственное лицо — внешнеполитического советника и помощника, доверенного человека. Князь не предлагал в то же время в качестве советника себе «совет бояр», хотя, казалось бы, это было для него и почетнее, и удобнее. Для этого были свои причины.

Во-первых, на бояр нельзя было полагаться, особенно во внешнеполитических делах. Эти мелкие феодалы не только привыкли иметь собственные суждения и мнения о-политике, но и все еще обладали в XIV в, правом «отъехать» к другому сюзерену, к другому князю, в том числе и к заграничному, в другое зарубежное государство. И тогда прощай государственные внешнеполитические секреты. Вот почему ни о каком «совете по внешней политике» и ни о каком учреждении с несколькими лицами, посвященными во внешнеполитические дела, в условиях XIV в. даже и нельзя было помышлять.

Во-вторых, внешняя политика в это время, да еще в условиях Московского княжества, ни в коей мере не могла отчуждаться от личности Великого князя и утрачивать свою сугубую секретность. Но поскольку техническая помощь в ведении внешнеполитических дел и дельный совет доверенного знатока этих дел были князю все же необходимы, то он мог пойти на то, чтобы прибегнуть к поручению всех этих занятий под своим полнейшим «доглядом» какому-либо лично известному ему лицу, пользующемуся его личной симпатией и доверием.

Первоначально такими лицами уже с начала XIV в, становятся духовники князей. Но в этом не наблюдается особой регулярности, ибо не всякий духовник мог быть компетентным советником во внешнеполитических вопросах. И далеко не всякому духовнику князь мог поверять и доверять внешнеполитические тайны.