Внезапная помолвка

Макс ласкал ее прекрасное тело, сознавая, что касается таких частей, которых никогда не касался и не коснется никто, кроме него. И понимал, что не владеет собой. Он намеревался дать ей лишь пригубить тех удовольствий, которых она так откровенно требовала. Но не только той восхитительной страсти, которую Софи выражала так же открыто и щедро, как свое сочувствие, но и его страсти. Он не должен был оставаться здесь, не должен был прикасаться к ней. Он должен был остановиться. Но он не хотел останавливаться. Он хотел дать ей это и увидеть ее счастливой в своей новой радости и прекрасной, как ни одна женщина в мире. А потом он сказал бы ей, что это только начало. Если бы остался жив. Потому что Макс так хотел ее. Хотел утонуть в ней, ощутить прикосновение ее горячей влажной кожи. Хотел видеть ее обнаженной, как на тех картинах. Его пальцы скользнули в пульсирующую глубину ее возбужденной плоти, и она, резко втянув воздух, выгнулась к нему.

Макс закрыл глаза. Это безумие.

– Макс… О, Макс…

От звука ее голоса каждый мускул его тела натянулся. Он спустил с ее плеча платье и нижнюю сорочку, потом потянул вниз легкий корсет, чтобы высвободить грудь. Ее кожа порозовела под его рукой, сосок под тонким шелком затвердел, и Макс, наклонившись, стал целовать его сквозь ткань, лаская и сжимая губами. Бедра Софи приподнялись к нему, но их неуверенный, сбивчивый ритм выдавал неопытность, и он остановил ее. Одна его часть хотела прекратить это, пока он еще не окончательно потерял рассудок, но другая хотела, чтобы это не кончалось никогда. Хотела удерживать ее на этой грани желания, с ее смятением, потерянностью и полным подчинением его воле. Чтобы она хотела его… Макс застонал, уткнувшись в нежный изгиб ее шеи, вдыхая ее запах, сладкий и чистый, как мед, и понял, что больше не вытерпит. Он больше жизни хотел быть в ней…

– Софи, хватит… Мы должны остановиться.

– Я не могу. Макс, пожалуйста… Я хочу тебя. Пожалуйста…

Наверное, именно это тоскливое слово окончательно сломило его волю. Он больше не думал. Его руки начали быстро расстегивать крючки и пуговицы, развязывать ленты, сбрасывая то, что стояло между нею и им с его желанием почувствовать ее по-настоящему. Его сюртук полетел на ковер вслед за ее платьем, корсетом и панталонами, а потом он осторожно опустил ее на ковер с красно-золотым узором.

И Софи позволила ему. Она просто ждала, вцепившись рукой в тонкий лен его сорочки, и ее глаза горели темным синим пламенем. Макс стянул с себя рубашку и лег на ковер рядом с ней, наполовину накрыв ее своим телом. Его губы снова завладели ее ртом, рука скользнула вниз по ее телу. Когда она выгнулась к нему, он раздвинул коленом ее ноги, продолжая ласкать разгоряченное лоно. Она запрокинула голову, двигаясь вместе с его рукой. Она принадлежала ему вся, без остатка. Ни один человек не видел и не увидит ее такой. Его женщина.

Но ему казалось мало наполнить ее наслаждением. Он должен был сделать ее своей раз и навсегда. Макс никогда не спал с девственницей и понимал, что не имеет понятия, как подготовить ее к тому, что должно произойти. Одной этой мысли могло бы хватить, чтобы его остановить. Но не хватило. Он слегка приподнялся, и ее глаза приоткрылись, глядя на него туманным потерянным взглядом.

– Софи, или мы остановимся, или пойдем дальше, ты понимаешь? Я не хочу причинять тебе боль, но, скорее всего, сделаю это. Если ты хочешь меня остановить, скажи сейчас!

– Ты не можешь остановиться, – сонно, но совершенно отчетливо произнесла она.

Это было так близко к правде, что Макс чуть не застонал.

– Я не хочу, но, если ты скажешь, я это сделаю. Ты понимаешь? Обратной дороги не будет, если мы…

– Я не хочу обратно. Ни за что. – Софи приподнялась на локте и, обхватив его за шею, прижалась к его губам. – Ты не можешь остановиться.

– Софи…

Ее имя слилось со стоном облегчения. Теперь он сделает все, чтобы она не пожалела, что отдалась ему. Он вознесет ее на вершину и только потом даст волю своей страсти.

Его пальцы снова скользнули в ее влажное шелковистое лоно, и мгновенная дрожь, пробежавшая по ее телу, сказала Максу, что она близка…

Софи с благодарностью ощущала короткие вспышки наслаждения, которые рождала в ней дразнящая игра его рук. Она так забылась в своих ощущениях, что для нее стала неожиданностью обрушившаяся на нее тяжесть тела Макса и то большое и горячее, что заняло место его пальцев. А резкая боль показалась настолько неуместной в том облаке удовольствий, где она парила, что Софи невольно вскрикнула. Но он накрыл ее рот губами, и нежный поцелуй вместе с ритмичными движениями руки, ласкавшей ее грудь, отвлекли ее от боли, снова переключив внимание на томительное возбуждение, копившееся где-то в глубине. Потом ощущения смешались, и Софи забыла обо всем, кроме потребности сбросить это возбуждение. Освободиться. Она попыталась шевельнуться, но Макс остановил ее:

– Я не хочу сделать тебе больно…

– Мне все равно! Просто сделай что-нибудь! – выдохнула она.