Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом

Новое отношение к евреям как к «конкурентам» советских людей отчетливо проступает в истории «Черной книги» — сборника документов и свидетельств очевидцев о преступлениях немцев против евреев на территории СССР во время войны. Разрешение на подготовку сборника руководство ЕАК получило в 1943 году после визита в США — издание планировалось как международное и спонсировалось американцами. Книга была готова к концу войны, в 1946 году издана в США, но в СССР так и не вышла. В феврале 1947 года в докладной записке на имя Жданова начальник УПА Александров писал, что считает издание нецелесообразным, поскольку чтение этой книги создает ложное представление о фашизме: «Красной нитью по всей книге проводится мысль, что немцы грабили и уничтожали только евреев. У читателя невольно создается впечатление, что немцы воевали против СССР только с целью уничтожения евреев. По отношению же к русским, украинцам, белорусам, литовцам, латышам и другим национальностям Советского Союза немцы якобы относились снисходительно»676. В официальной идеологии национальный аспект политики Германии оставался в тени: фашизм выступал как крайняя стадия капитализма, и Советский Союз противостоял ему как страна социализма, что делало всех советских людей равными участниками этого противостояния. Официальным советским ответом на «Черную книгу» в каком-то смысле стала «Молодая гвардия» Александра Фадеева — роман о подпольной молодежной организации, действовавшей во время войны в оккупированном Краснодоне и уничтоженной немцами. На первый взгляд, у этих двух произведений мало общего: первое — пусть и беллетризированное, но документальное свидетельство, второе — основанный на реальных событиях, но роман. Но, как продемонстрировал Михаил Рыклин, «Молодая гвардия», по сути, исправляла ошибки «Черной книги» в выстраивании официального военного нарратива: идейно обоснованную ненависть к евреям Фадеев заменял на великую, но ничем не обоснованную ненависть к советским людям677. Советские люди замещали евреев в эпосе о войне, а евреи фактически исчезали из повествования. В официальном военном нарративе самую большую жертву приносил советский народ, и ему же принадлежал самый большой вклад в победу.

В деле ЕАК противопоставление евреев советским людям сыграло решающую роль. Претензии к материалам, отправляемым комитетом за границу, возникали из подозрения, что его руководство, защищая интересы евреев, действует в ущерб Советскому государству. Как отмечалось в одной из записок, зарубежные еврейские организации и их представители стали рассматривать ЕАК не как антифашистский, а как «свой» еврейский комитет, что подтверждается характером писем, получаемых ЕАК из‐за границы678. Подобно тому как евреи противопоставлялись советским людям, ЕАК постепенно начал противопоставляться советской власти. В декабре 1945 года Маленкову была направлена записка, в которой сообщалось, что после войны ЕАК планирует включить в свои задачи культурно-воспитательную работу среди населения СССР и тем самым «превратить организацию в какой-то комиссариат по еврейским делам»679. Отдельные проявления этого, отмечалось в записке, уже имели место: советские евреи обращались в комитет с жалобами по жилищным вопросам и заявлениями, что к ним неправильно относятся различные советские и хозяйственные органы, а работники комитета на эти жалобы и заявления деятельно реагировали. Спустя год эти обвинения стали звучать более четко: «Еврейский антифашистский комитет явочным порядком организует работу среди еврейского населения СССР. Он получает большое количество писем от еврейского населения с различными жалобами, ходатайствует по этим жалобам перед советскими органами, просит о материальной помощи для отдельных граждан-евреев, об организации переселения евреев и т. д. Еврейский антифашистский комитет в СССР присваивает себе функции главного уполномоченного по делам еврейского населения и посредника между этим населением и партийно-советскими органами»680. Авторы последней записки преподносили исключительное положение евреев внутри СССР как повод для тревог: они существовали настолько отдельно от советского общества, что требовали специального посредника для взаимодействия с властью. Из организации, призванной способствовать росту популярности Советского Союза, ЕАК превращался в его конкурента, в орган несоветской власти в советской стране.