Внимание: неверный муж!

Все, на этом аудиенция была окончена. Начальница вытеснила Асю своим бюстом из кабинета и плотно закрыла за ней дверь. Натыкаясь на ящики с посылками и бандеролями, Ася прошла в абонентский отдел, стукнула для приличия в стеклянную перегородку, для чего-то закрашенную синей краской, и, приветливо улыбаясь, проговорила:

– Анюта, а меня к вам послали.

Анюта не поспешила в ответ улыбнуться. Смерила Асю с головы до ног завистливым взглядом, видимо, по достоинству оценив ее скромные джинсы за сотню долларов и неброскую курточку за двести, вздохнула каким-то своим невеселым мыслям и, пожав плечами, пригласила:

– Ну, заходите, раз вас сюда послали. Только я не знаю, чем смогу помочь. Слышала, вроде Лидкой вы интересуетесь.

Ася вошла в тесную конуру абонентского отдела, пристроилась на подоконнике и без лишних реверансов спросила:

– Что вы знаете о родственниках Лиды?

– Ничего не знаю! – фыркнула девица. – Их у нее и нет никого. Они с сеструхой вдвоем жили последние четыре года. Их бабуся вроде воспитывала. Потом умерла. Лидка Ленку принялась воспитывать. Та молодая, года на три моложе Лидки. Со своими взбрыками, понятное дело, так что Лидка с ней горя хватила. Но не сдавалась, учиться заставляла. А Ленка, кажется, даже школу бросила. Или, может, я что путаю. Лидка редко откровенничала. Да и виделись мы нечасто.

– Лида… она в этом городе все время жила? Я к тому, что она снимала квартиру, а если бабушка умерла, то ведь она должна была им какую-то недвижимость оставить… – Ася скорее рассуждала вслух, чем спрашивала, но Анюта незамедлительно отозвалась.

– Ага, недвижимость! – снова фыркнула она. – Такой недвижимости сейчас по России пруд пруди. Кому она нужна-то?

– Я не совсем вас понимаю… – Ася удивленно уставилась на девушку. – Любая недвижимость – это прежде всего деньги, я уж не говорю о крыше над головой. Чем снимать жилье за большие деньги в центре города, то уж лучше…

– Все так, – кивнула Анюта, – да только если эта крыша в стороне от дорог, тогда-то как? И если свет там дают по великим праздникам? А еще печку надо топить и за водой за триста метров к колодцу бегать… В гробу я лично видела такую недвижимость!

Тут наконец до Аси дошло. Она хлопнула себя по коленкам, еле слышно чертыхнулась и уже в полный голос воскликнула:

– Вы хотите сказать, что Лида родом из деревни?

– А откуда же! Из самой что ни на есть глухой, захудалой деревни. Какая-то то ли Воропаевка, то ли Вепрепаевка. Чудное какое-то название. Не помню, врать не буду. Ее оттуда Родя Хаустов приволок в город. Возил, возил почту, а потом Лидку и привез. Видели бы вы ее тогда! Глянуть страшно – одни глазищи да ноги длиннющие. Тряпки – стыдоба. А потом она резко в гору поперла. И хату себе в центре города сняла. И одеваться стала, и мужиков завела. Тут один недавно вокруг нее крутился… – Анюта мечтательно закатила глаза. – Такой амбал, на таком джипе! Подкатит под окна и ее все спрашивает. Я ему говорю, не ее смена, она дома. И спрашиваю: а я вам ее не заменю?

– А он что же? – поинтересовалась Ася, поняв, что Ванька и здесь успел нарисоваться.

– А ничего. Улыбнется одними губами, глазищами серыми посмотрит так, что кровь в жилах застынет, и поедет себе… – Анюта завистливо прикусила нижнюю губу, помолчала с минуту, а потом снова завелась: – А чего в ней такого особенного, в Лидке этой?

Асе тоже не отказалась бы узнать, что ж такого необыкновенного было в деревенской девушке Лиде, что могло повлечь столь повальную эпидемию влюбленности, лишившую покоя сразу нескольких мужчин, и ее заодно. Но сейчас ее мысли работали в несколько ином направлении – сейчас ей надобно было бросить все свои силы на то, чтобы вытащить одного из этих влюбленных идиотов из того омута, в который он попал. Поэтому она не поддержала нездоровое любопытство Анюты и не стала вдаваться в подробности физиологических достоинств своей соперницы, а задала ей очередной вопрос о Лидиной сестре.

– Ленка-то?! – Анюта тронула отполированным ноготком висок и слегка поскребла его. – Так она еще раньше из деревни слиняла. Много раньше Лиды. Лида, может, из-за того в город лыжи и навострила, что младшая сюда удрала. У них там вообще какая-то темная история вышла. То ли эта Ленка влезла куда-то, куда ей влезать было не надобно, то ли с кем-то спуталась. Лидка не любила об этом говорить. Это уж больше догадки… Одним словом, Ленка из деревни удрала, а Лидка бросилась ее разыскивать.

– Разыскала? – спросила Ася, хотя почему-то была уверена в обратном.

– Вроде нет. А там кто знает.

– А этот Родион… Он обеих девушек знал?

– Он всех знает. – Анюта утробно хохотнула и эффектно закинула ногу на ногу. – Он в порядке мужик.

– Лида с ним отношения поддерживала?

– С ним их все поддерживали, – снова со смешком ответила Анюта. – Только он больно разборчив был. Но на Лидку запал стопудово! А она как-то так, знаете… Вроде и не гонит, но и близко не подпускает. А уж когда этот крутой на джипе появился, она и вовсе от Роди откачнулась. Один раз они даже ссорились.

– Да? И что послужило причиной ссоры?

Анюта замялась. Потом кинула взгляд через плечо на дверной проем, толкнула застекленную дверь ногой, чтобы прикрыть поплотнее, и, приложив руку с идеальным маникюром к груди, тихо проговорила:

– Только вы не подумайте, что я сплетничаю, но… Короче, у меня сложилось такое впечатление, что Лидка не одному Роде голову морочит. Он что-то такое кричал про ее мужиков. Размахивал руками и даже по столу стучал. И, по-моему, называл ее… ну, вы понимаете…

«Ох, как я понимаю! – воскликнула мысленно Ася и стиснула зубы, чтобы не выдать того же вслух. – Еще как понимаю…»

– А потом она вдруг перестала ходить на работу. А никому и дела нет. Может, с ней несчастье случилось или еще чего… – Анюта почти искренне возмутилась человеческой черствости, но тут же все испортила, заявив: – Только, думаю, не довели до добра Лидку ее мужики. Я тут в выходные заглянула к ней. Стучала, звонила, все без толку. Потом в замочную скважину попыталась заглянуть, но сейчас такие замки, разве что рассмотришь…

– Да уж…

Асю невольно передернуло. Не хотелось ей отождествлять себя с этой девушкой, да приходилось. Пусть в замочную скважину она и не смотрела, но окна бедной Лидии промозолила изрядно. И проклятия на ее голову посылала, и презирала, и гадостей всяких желала, чего уж душой кривить.

– А из скважины дымом тянет… – продолжала меж тем Анюта. – И не сигаретным, знаете, а таким вот дымом, когда пожар. У моей бабки дом в деревне горел, так я тот запах на всю жизнь запомнила. Вот и из Лидкиной квартиры несло пожаром!

– А что говорят соседи? – насторожилась сразу Ася.

– С кем я разговаривала-то! Да и зачем мне? Просто я вот что думаю… – Анюта снова покосилась на дверь. – Лидка попала!

– Как это?

– В историю попала. Как и Ленка ее непутевая.

 

Итак, Ленка все же оказалась непутевой, размышляла Ася, отъезжая с улицы Ватутина. И по подозрениям Анюты, и по собственным – Асиным – убеждениям, Лида оказалась ничуть не лучше. Аморальная, распущенная особа, собирающая вокруг себя стаи голодных мужиков. Вот и Ленька попал. Это даже не любовный треугольник, а параллелепипед какой-то получается. Ленька, Ванька-ирод, а теперь еще и Родион Хаустов. Кто же из них кому перешел дорогу, интересно?

Ася колесила по городу недолго. Подъехав к первому адресному бюро, еще сохранившемуся в их городе благодаря службе занятости, она сунула в окошко запрос на Афанасьеву Елену. Именно Афанасьевыми, по словам Анюты, были сестры. Афанасьевыми по фамилии, а по отчеству Егоровнами.

Ждать пришлось минут двадцать. Девушка, сидевшая за компьютером, долго водила мышкой, долго щелкала клавиатурой, прежде чем распечатать ей коротенький списочек из трех фамилий. Две кандидатуры отпадали сразу, так как родились явно задолго до того момента, когда должна была, по Асинам прикидкам, появиться на свет Елена. А та, которая по возрасту вроде бы подходила, жила на другом конце города в районе новостроек. Езды туда было минут сорок, никак не меньше, и Ася решила прежде наведаться домой. Убегая от Ваньки, она не позавтракала и даже кофе не пригубила, хотя ирод готовил его отменно. Сейчас голод давал о себе знать спазмами в желудке.

Ася въехала во двор. Поставила машину на своем обычном месте и пошла к себе. Едва она успела открыть дверь в квартиру и переступить порог, как зазвонил телефон. Минуты две Ася таращилась на аппарат, потом, подавив отчаянный вздох, задрожавшей рукой сняла трубку.

– Да. Я вас слушаю, – произнесла осторожно Ася, больше всего на свете боясь сейчас услышать гнусный голос Ленькиного похитителя.

– Здрасте, во-первых, – недовольно пробурчала Александра заспанным голосом.

– Привет, – откликнулась Ася и вдруг поняла, что жутко рада слышать голос своей подруги. – Ты откуда?

– Оттуда! Ты чего это не на работе? И чего это бабы во дворе базарят про то, что Ленька твой драку какую-то устроил, и его, типа, менты увезли, и они вроде были в штатском? – пробурчала подруга все тем же скрипучим заспанным голосом. – Они ничего не перепутали? И почему все-таки ты не на работе? Сегодня же понедельник, кажется? Ну да, понедельник. Так что?

– Мне можно сказать хоть слово? – делано возмутилась Ася, запирая входную дверь и стаскивая с ног ботинки.

– Валяй! – улыбнулась подруга в трубку.

– Спасибо. – Одним рывком освободившись от куртки, Ася повесила ее на вешалку и пошла в гостиную. – Так вот отвечаю на вопрос первый: я в отпуске. А что касается Лени… Это брехня, Сашка. Ты что, про сарафанное радио никогда ничего не слышала?

Александра собиралась с мыслями минут пять. Все это время она терпеливо слушала Асин беззаботный треп о погоде, которая внезапно пошла на поправку. О том, что куртку пора снимать и ботинки поменять на более легкие. И что лужи почти все просохли, а в воздухе ощутимо витает приближение скорого и стойкого тепла. И что солнце совсем взбесилось и без защитных очков на улице даже делать нечего… Все это она терпеливо выслушала, а потом задала вопрос, от которого у Аси спину продрало морозом.

– Ты меня за что-то ненавидишь? – спросила она совершенно будничным тоном, будто вопрос стоял о стоимости пары фирменных носков на майской распродаже.

– Сашка! Ты что, сбрендила?! Ты чего городишь?! Тебя? Ненавижу? Я же люблю тебя, дурочка.

Ася и в самом деле любила подругу. Не понимала, не принимала чего-то в ней, но любила всегда преданно, а иногда и жертвенно.

– Ладно, проехали. – Сашка шмыгнула носом так, как если бы собиралась зареветь. – Коли любишь, чего несешь тогда ахинею всякую о природе и погоде? Что-то случилось у тебя, Аська. Что-то нехорошее… Ты хочешь скрыть это по какой-то причине, но у тебя ни черта не выходит. А знаешь почему?

– Почему? – В Асином носу тоже противно защекотало, а близкие слезы закипели в глазах.

– Потому что я тоже тебя люблю и все-все про тебя знаю и чувствую! У тебя какая-то беда. Беда должна быть большая, раз ты решилась променять свою драгоценную работу на праздное времяпрепровождение. Что за беда, Аська? Тебя кто-то обидел? Это Ленька? Отвечай и прекрати сопеть в трубку, потому что я тоже реву и мне тоже тебя жалко, дурочку. Нет, подожди, не отвечай. Я сейчас приду…

Сашка бросила трубку и нарисовалась у ее двери через пару минут.

Невзирая на казавшийся сонным голос, Александра выглядела на тысячу долларов. Прическа: волосок к волоску. Глаза подкрашены так, что в жизни не догадаешься, что они подкрашены. Черный тонкий свитер под горло, резко контрастирующий с матовой бледностью лица. Черные в белую полоску брюки в обтяжку, каблучки.

– Сашка… – потрясенно выдохнула Ася, разглядывая подругу. – Ты такая вся… шикарная!

– Ладно, не обо мне речь. – Саша переступила порог и тут же полезла обнимать подругу, разглядывать со всех сторон и без устали причитать: – Аська, да что происходит, в конце концов? Ты видела себя в зеркало? Глаза ввалились, красные. Ты что, ревела? Конечно, ревела. Ух, попался бы мне сейчас тот козел, что тебя до слез довел! Вон и губы у тебя потрескались… Когда ты научишься пользоваться косметикой? Училась бы у меня, что ли… Ну ладно, идем на кухню, я тебя покормлю.

Ася пошла за ней, готовая вот-вот снова разреветься. О ней так редко кто-нибудь заботился. Разве что Ванька в редкие моменты встреч. Но и у него теперь появился свой интерес. Так что, как оказалось, никому она, кроме Шурки, не нужна.

– А ты как угадала, что я голодная? – спросила Ася, усаживаясь на Ленькино место в углу под цветами.

– У тебя в животе так урчит, что соседи из дверей выглядывают, – проворчала Саша, ставя чайник на огонь и влезая по пояс в холодильник. – Это надо же себя так истязать! Хотела бы я знать причину…

– Может, лучше и не надо… – неуверенно пробормотала Ася, стягивая с тарелки огромный кусок ветчины и откусывая от него добрую половину. – Ты представить себе не можешь, что произошло.

– Ну, если ты в отпуске, то… то я даже предположить боюсь, что могло произойти. Как же теперь без тебя твое родное предприятие? Твой Звягинцев, наверное, все волосы у себя повыдергивает.

Саша захлопнула холодильник, выставила перед подругой тарелку с нарезанным сыром, два яблока и низку бананов. Потом метнулась к плите и тут же захлопотала вокруг заварочного чайника. Накатила огромную кружку кипятка, насыпала четыре ложки сахара, влила пахучей крутой заварки. Быстро взмешала и поставила перед Асей:

– Пей!

– Ты сколько сахара положила? Очумела! – Ася осторожно отхлебнула и снова потянулась к тарелке с ветчиной. – Хотя вроде нормально. Я и правда сильно проголодалась. Все утро в разъездах.

– И где же тебя носило? – Сашка взяла яблоко и вонзила в него острые зубы, брызнув себе на свитер соком.

– Искала родственников любовницы своего мужа, – пробубнила Ася с набитым ртом.

Сашка открыла рот, забыв прожевать. Смешно икнула и, тут же часто заморгав, прошипела:

– Кого, кого искала?!

– Ты слышала. Возможных родственников Ленькиной любовницы.

– И как?

– Задница… Полная задница. Девушка у нас сирота.

– Круглая?

– Круглее не бывает.

– А зачем они тебе, ее родственники? – Саша наконец-то догадалась прожевать откусанный яблочный бок и заработала челюстями. – Свататься, что ли, собралась? Если так, то я с тобой. Давно пора его оформить.

– Уже оформили за нас. Его похитили, Сашок. Похитили и требуют обменять на эту девицу. – Ася с наслаждением прихлебывала сладкий горячий чай, не забывая поэтапно посвящать подругу в свалившиеся на нее проблемы.

– А девица у нас где?

– А девица у нас в коме.

– Твою мать! – На Сашку сделалось просто страшно смотреть. Красивое лицо ее перекосилось, а глаза налились неподдельными натуральными слезами. – Как в коме? В какой коме?

– В самой что ни на есть конкретной и настоящей коме, Сашок.

– Так и отдай им ее, а они тебе Леньку вернут, – нашла подруга разумное разрешение проблемы.

– Я так и хотела сделать. И даже адрес больницы дала похитителям. Вот представь себе, как я сподличала. Самой от себя противно до сих пор. – Ася отодвинула от себя пустую чашку и с брезгливым недоумением отложила подальше бананы. Ну, не любила она их, ни жарить, ни просто есть. – А девица-то эта тю-тю.

– Что значит тю-тю? Умерла, что ли?

– Нет. Ее тоже того… похитили. Как бы. – Почему-то теперь, когда рядом была любимая подруга и когда она наконец смогла всю свою историю изложить вслух, ей сделалось чуть легче.

– А она-то кому еще понадобилась? – закричала Сашка, ровным счетом ничего не понимая, а вопросы задавая скорее по инерции. – Если она в коме?

– А у нее был еще один воздыхатель, представляешь! Тот, кто не смог отдать любимую на растерзание или на какие-то там еще цели, уж я не знаю… – Ася подперла кулаком подбородок и спросила вконец потерявшуюся Александру: – Как думаешь, кто наш герой?

Сашка соображала очень долго. Она успела за это время доесть свое яблоко, выбросить огрызок в ведро, ополоснуть за Асей ее чашку и поставить тарелки с недоеденной ветчиной и сыром в холодильник. Походила по кухне, поглазела в окно, опершись обеими руками о полированный подоконник. Потом снова села напротив Аси. Сердито поглазела на нее какое-то время и наконец спросила с явным недоверием:

– Хочешь сказать… что это твой Ванька?!

– Ага! Угадала! Он умыкнул эту девку прямо у меня из-под носа. Вступил в преступный сговор с мамой и умыкнул! Вечером позвонили похитители и предложили условия обмена. Дали времени мне до утра. Утром перезвонили. Ну, я им девушку-то и сдала. Поезжайте, говорю, в девятнадцатую больницу, она, мол, там. Они и поехали. А ее там нет.

– Так, так, подожди, не части! – вскричала Сашка, снова вскочила со стула и заметалась по Асиной кухне. – Ничего не понимаю. Ты меня так загрузила, так загрузила, Аська… Ванька… При чем тут Ванька? У него же роман. Или… Ты хочешь сказать, что та девица из кафе и…

– Именно, дорогая. Эта девица, которой он вытирал ротик своим носовым платком, как раз та самая, которую требовали от меня в обмен на моего мужа, и есть.

– О господи! – запричитала Сашка страшным голосом. – О господи! Я же ничего не понимаю ровным счетом! Чтобы Ванька с Ленькиной любовницей… Ты совсем рехнулась? Это противно его природе! Он не может… Кто угодно, только не он… Ничего не понимаю! Давай-ка, подруга, начнем разбираться.

– Давай, – покорно кивнула Ася.

– Итак, как и с чего началась эта дикая история? Идем к тебе в гостиную. Мне нужна территория, для того чтобы думать. Идем…

Они перешли в гостиную. Расселись. Сашка, правда, уселась ненадолго, потому что тут же сорвалась и заметалась теперь по комнате. А Ася смиренно сидела на краешке дивана и рассказывала своей подруге обо всем, что с ней произошло за минувшие несколько дней. Не утаила ничего. И по мере того, как она рассказывала, Александре становилось все хуже.

Финальную часть Асиной истории Александра выслушивала уже лежа на диване с мокрым полотенцем на лбу.

– Вот и все… – закончила Ася печальное повествование. – Что скажешь? Я в том смысле спрашиваю: как ты думаешь, чем попахивает эта история?

Саша с кряхтением свесила ноги с дивана. Потерла лоб мокрым полотенцем, потом с деланым отвращением отшвырнула его от себя и проворчала:

– Что хочешь, то и думай тут! Мы имеем несколько свихнувшихся мужиков, которые выплясывают вокруг одной бабы. Так?

– Ну… так. Или почти так.

– Потом один из них, то ли самый из них влюбленный, то ли самый обделенный, бьет ее по голове. Так?

– Приблизительно.

– Один бьет, другой ее разыскивает, третий ее прячет от двух других. Причем один из этих трех сам пострадал подобным образом. Так, что ли? – Саша с подозрением уставилась на подругу. – Я ничего не перепутала?

– Нет, ничего. И все вроде бы верно, но… – Ася удрученно покачала головой, подхватила со спинки дивана полотенце, которое до этого терзала ее подруга, и приложила теперь уже к своей голове. Но понятнее ситуация ей от этого не стала. – Я никак не могу определиться с ними. В том смысле, кто из них «икс», а кого принять за «игрек». Если Леньку ударили по голове, то из этого следует…

– Что он и девица состояли в особенно теплых отношениях и мешали сразу всем. Первое – похитителям, второе – Ваньке. У Ваньки мотив двойной. Мало того, что его девушку пытаются отбить, так еще делает это ненавистный муж любимой родственницы, пускай даже и сводной. Но вопрос: стал бы Ванька бить свою девушку, а потом еще и Леньку только из ревности? Ответ, на мой взгляд, однозначен – вряд ли.

– Почему ты так думаешь? Он очень странно вел себя все это время.

– А разве стал бы он тогда прятать ее от Ленькиных похитителей? – Саша скорчила недоверчивую гримаску. – А тот, кто пытается ее вернуть и захватил в заложники твоего мужа, тот… С тем вообще ничего не понятно! Просто чертовщина какая-то! Зачем ему-то покалеченная баба? Если предположить, что это именно он совершил нападение и на Лидию, и на Леньку, то зачем она ему теперь-то нужна? Да и Леньке просто по башке бы настучали, не стали похищать… Тут что-то не то. Что-то еще кроется.

– Что? – простонала Ася, заметив, какой внезапной радостью осветилось лицо Саши.

– Тут точно что-то еще! Я просто задницей своей чувствую, что дело тут не только в любовном тройственном союзе. Так, так, так…

И она снова принялась носиться по Асиной гостиной, пиная попадавшиеся на пути предметы. При этом она периодически внезапно останавливалась, воздевала руки к потолку и что-то подолгу бормотала себе под нос. Асиному терпению пришел конец, и она начала проявлять явные признаки беспокойства. То есть шлепать Сашку по заднице полотенцем, когда подруга останавливалась в непосредственной близости от нее. Или подставляла ей подножку, когда та пробегала мимо дивана.

– Слушай, хватит уже, а! – взмолилась Ася минут через десять. – Что-нибудь скажешь, нет?

– Скажу, – радостно оповестила Александра, подбоченясь. – Мы с тобой изначально не туда двинули, Аська. Изначально…

– А куда надо было двигать?

– В этой истории нет ничего личного. Ничего! – Саша помахала перед ее носом указательным пальцем. – Если и есть в ней один влюбленный придурок, то только один.

– Как думаешь, кто? – Ася все еще продолжала надеяться, что это не ее муж.

– Не знаю. И гадать даже не буду. Вот разузнаем об этой девице побольше, выясним, чьи отпечатки на бутылке, которая опустилась на голову твоего непутевого Леньки, встретимся с этим Родионом, как там его фамилия… – Саша пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить.

– Хаустов, – подсказала Ася.

– Точно, Хаустов Родион. В общем, план действий такой: мы его находим, задаем вопросы о Лидии и ее сестре… Опрашиваем соседей этих двух девиц… Потом снимаем отпечатки с разбитой бутылки – на сегодняшний день это самая главная наша улика. И вот только тогда уже мы будем с тобой думать и сопоставлять. Все понятно? – Саша самодовольно улыбнулась. – Молодец я?

– А то! Только как мы отпечатки эти самые снимать станем? Придем в милицию и попросим дядю-криминалиста? Он же нас с тобой в три шеи погонит. – Ася болезненно поморщилась. – У меня ни одного знакомого нет в этой структуре. У мачехи, правда, полно, но в силу сложившихся обстоятельств я не стану обращаться к ней за помощью.

Про ночной визит мачехи в Ванькину квартиру Ася подруге тоже рассказала. Единственное, о чем умолчала, так о том, как она расчувствовалась. Ну не могла она признаваться в очередной своей слабости, и все. Хватит уже ей попреков из-за Леньки со всех сторон. Узнай Сашка про Асины слезы, вызванные невольной лаской этой чужой для нее женщины, в лучшем случае засмеет, а про худший и думать не хотелось. И, между прочим, подруга будет права, если поставит ей на вид. Расслабилась, расчувствовалась, разомлела, а ее тут же – хрясь фейсом об тейбл. Доверяй вот после этого людям…

– Про отпечатки не заморачивайся. – Сашку просто распирало от собственной значимости. – Ты забыла, где и кем я работаю! У меня весь город в друзьях ходит. Только тут есть один нюанс… Вот снимут нам отпечатки с этой самой бутылки и что?

– Что? – не поняла Ася.

– А то! Сличать-то их нужно будет или нет? То есть идентифицировать, вроде так это называется. – Труднопроизносимое слово она произнесла с третьей попытки.

– Точно! А что делать?

– Нам с тобой нужно будет предъявить моему криминалисту парочку вещиц, которых касался Ванька. Хотя я уверена, что он тут ни при чем. Ну и неплохо бы разжиться отпечатками похитителя, но с этим пока проблемы.

– Какие? – спросила Ася, окончательно запутавшись в хитросплетениях Сашкиных рассуждений.

– А такие, что личность похитителей нам пока неизвестна. Или я что-то не так поняла? Ну вот, видишь, – пробормотала Саша озабоченно, удовлетворившись Асиным утвердительным кивком. – А сейчас давай тащи телефон, будем охмурять моего криминалиста.

Криминалист сдался на первых же минутах сладоречивой Сашкиной лжи. Чего она только ему не наплела про злосчастную бутылку! Воображение ее было достойно восхищения. Криминалист (звали его Андреем) все проглотил и радостно заверещал в трубку о своей готовности к сотрудничеству. А когда Сашка пообещала отужинать с ним в конце недели, то готов был сличать что угодно с чем угодно и бессчетное количество раз.

– Красота – страшная сила, – со снисходительной ухмылкой промурлыкала Александра и положила трубку. – А теперь скажи мне, моя любимая и единственная подруга: у тебя карта нашей области есть?

– Карта? Откуда, ты что? Я же не преподаю географию в школе! Спросишь же…

– Хорошо, нет карты. Тогда атлас автомобильных дорог в вашем доме имеется? У тебя он непременно должен быть, потому что ты водишь машину. У Леньки нет, он пешеход со стажем. Но ты-то должна ведь иметь такую непременную для автомобилиста вещь, как атлас автомобильных дорог!

Атлас имелся. А зоодно все же обнаружились и карты, причем не только их области, но также и соседней, а еще Ленинградской, Псковской и некоторых других областей. Все это Ася вытащила с антресолей и пыльной кучкой выложила перед Сашкой. Почихав и побурчав для порядка об антисанитарных условиях, в которых хранились столь важные документы, Сашка расстелила на полу дорожную карту их области и углубилась в ее изучение.

Ася боялась дышать. На цыпочках блуждая по квартире, она с благоговейным трепетом поглядывала в сторону склоненной Сашкиной головы и в который раз за сегодняшний день благодарила господа за ниспосланную ей неожиданную помощь в лице преданной подруги.

– Есть! Вот она, милая! – возвестила Саша через десять минут, в течение которых ее указательный палец блуждал по бумажным капиллярам окрестных рек и дорог. – Вихрепаевка! Вот она, родимая! Аж на самой границе нашего славного района.

– А вдруг не она? – Ася боялась поверить в то, что Сашке так быстро и беспроблемно удалось разжиться названием деревни, в которой, возможно, до недавнего времени жили сестры Афанасьевы.

– Она, она, поверь мне. Больше ни одной деревни с похожим названием. На ближайшей сотне километров ни одной!

– А вдруг она дальше?

– Ага! И туда непременно ездит Хаустов Родион, развозя почту оставшимся в живых деревенским старушкам и забирая оттуда письма их родственникам. Так, по-твоему? Нелогично, дорогая. Нелогично. Там свои почтовые отделения.

Спорить было сложно, и через минуту подруги уже вдвоем склонились над атласом, принявшись изучать все возможные пути и дороги, ведущие к деревне с симпатичным названием Вихрепаевка, ныне, по слухам, заброшенной. Если верить сему изданию, увидевшему свет десятилетие назад, то езды туда было часа полтора, не больше.

– Вот нам и занятие на остаток сегодняшнего дня, дорогая! – обрадовалась Сашка, вскакивая с пола. – Сейчас обедаем. Потом завозим твою бутылку к моему знакомому. Кстати, что ты предъявишь ему в качестве сличительного материала?

– Не знаю… Может, мой мобильный? Его Ванька пару раз брал в руки, пока я была у него.

– Мобильный? Не хотелось бы, конечно, лишать тебя его, но что делать. Придется на день расстаться. Давай пошли ко мне обедать, у меня на сегодня свиная шейка и грушевый пломбир. Идем…

Ася снова влезла в ботинки и куртку и покорно пошла следом за Александрой в ее квартиру.

Они с удовольствием поели. Мясо было восхитительным и, исходя пряным ароматом, просто таяло во рту. Десерт превосходил все самые лестные похвалы. И если бы не предстоящая миссия по спасению непутевого Леньки, то жизнь можно было считать удавшейся.

– Хорошо! – сыто улыбнулась Александра, отодвигая от себя тарелку. – Так хорошо, что думать о плохом не хочется. А может, не все так плохо, Аська? Может, все еще наладится?

Верить в это Асе очень хотелось. Очень! Хотелось верить, что весь случившийся кошмар не более чем недоразумение. И ее дурацкие семейные обстоятельства, которыми она открестилась от Звягинцева, тоже не более чем недоразумение. И завтра непременно наступит, и будет оно безоблачным и счастливым. И можно будет строить совсем другие планы. Хотя бы, к примеру, о покупке новой квартиры в новом доме, о котором она постоянно мечтает. И ходить, обнявшись с Ленькой, по мебельным магазинам и примерять каждую кровать и каждую понравившуюся тумбочку к их новым стенам. А потом стоять на новом, пустом еще балконе, пахнущем новой модной штукатуркой, и беззаботно улыбаться всему миру, который будет простираться до самого горизонта…

– Ты чего притихла? – подозрительно уставилась на нее Александра. – Грустишь?

– Ага. – Глаза Аси противно защипало от слез, готовых закапать на Сашкину дорогую скатерть. – Поехали, что ли… Когда я в действии, мне не так паршиво.

Александра сочувственно вздохнула и потрепала подругу по щеке. Сгребла со стола тарелки. С грохотом обрушила их в раковину и, накрыв полотенцем, проговорила:

– Едем. Едем, Аська. Авось что-нибудь да наскребем.

Они подкатили к отделению милиции в неурочное время – был как раз обеденный перерыв, и минут двадцать сидели, скучая, в машине. Потом, высмотрев в начале аллеи, прилегающей к зданию РОВД, криминалиста Андрея, Сашка выпорхнула на улицу и, удерживая в руке пакет с уликой, двинула грациозной походкой в его сторону. Заметив Александру, Андрей оторопел минут на пять. Она что-то говорила ему, улыбалась призывно и даже стряхивала несуществующие пылинки с лацкана длинного плаща криминалиста. А тот продолжал молча на нее таращиться и нервно улыбаться. Кончилось все это тем, что Андрей с явным трудом очнулся от ступора, в который его вогнала настойчивая любезность Сашки и страшная сила ее красоты, подхватил девушку под руку и увлек в здание отделения милиции.

Подруга отсутствовала минут десять, показавшиеся Асе вечностью. Наконец по просохшему тротуару прозвучал дробный перестук ее высоких каблуков, хлопнула дверца, и Саша опустилась с ней рядом, разочарованно выдохнув:

– Вот змей, а!

– Отказал?! – охнула Ася.

– Да нет. Хуже! – Подруга притворно возмутилась. – Придется ужин с ним переносить на завтра, представляешь!

– Какой ужас! – так же притворно ужаснулась Ася. – А что так?

– Он сразу раскусил мои потуги отказать ему в аудиенции. И отказался что-либо делать без авансирования. У, противный… – Сашка плотоядно улыбнулась. – Кстати, как он тебе?

– Андрей этот, по-моему, в норме, – утешила ее Ася и поторопила: – Давай рассказывай, что за аванс, почему ужин завтра, а не в конце недели, и так далее…

Саша жеманилась недолго. В общем, криминалист Андрей не отказался исследовать бутылку на возможные отпечатки на ней и взял Асин мобильный для этой же цели. При этом задавал только нужные вопросы, а ненужного любопытства не проявлял. Но вот когда встал вопрос о сроках, он проявил редкостное, прямо-таки скотское упрямство и настоял на том, что результаты своих исследований вручит Александре собственноручно на том самом ужине, который она ему пообещала. И сколько Сашка ни крутила, пытаясь выторговать отсрочку, Андрей был неумолим.