Вниз по кроличьей норе

Я уже приняла лекарства и теперь сижу в главном коридоре, спиной к стене, к которой пристроен пост санитаров. Он ярко освещен, и у меня широченное поле обзора, какое только можно представить в нашем отделении. Мне хорошо видно всех, кто приближается ко мне с разных сторон, и если это кто-то, чей вид мне не нравится, у меня полно времени, чтобы свалить или попросить санитаров включить сигнал тревоги. По правде сказать, мне не так уж охота сидеть перед теликом со всеми остальными, но при этом и возвращаться в свою комнату тоже не хочу. Пока не придется, во всяком случае. Та начинает казаться даже еще более маленькой, чем обычно, словно ночь за ночью уменьшается в размерах, и если по какой-то причине я вдруг впущу за дверь не того человека, деваться мне будет некуда.

— Влом, — говорю я.

— Всегда есть что-то классное в пятничном вечере, согласна?

Не отвечаю, так что Маркус присаживается рядышком со мной.

— Хорошо все прошло сегодня утром, — говорит он. — В смысле, оценка твоего состояния.

Выжидает, но я ничего не отвечаю.

— Ты так не думаешь?

— Наверное. — Смотрю на Ильяса, который только что вышел из столовой и движется в нашу сторону.

— Тебе вообще-то очень повезло, Алиса, — говорит Маркус. — Тебе это сейчас, может, так и не представляется, но всегда гораздо лучше знать, в чем именно твоя проблема. Все эти сложности, с которыми ты сейчас сталкиваешься, явно связаны с ПТСР, так что теперь мы можем должным образом с ними разобраться. С некоторыми пациентами никогда не знаешь… И они не знают. Проходят месяцы, даже годы, и все равно нет никаких объяснений, почему они такие.

Ильяс проходит мимо, даже ни разу не глянув на меня, и сворачивает в мужской коридор — судя по всему, направляясь в свою комнату.

— Что-то еще тебя беспокоит? — спрашивает Маркус. — Помимо провалов в памяти?

Из-за загородки поста выходит Малайка с картонной коробкой в руках. Заносит ее в один из смотровых кабинетов. Коридор совершенно пуст, так что бросаю взгляд на Маркуса.

— Только бессонница, — говорю я.

— Та-ак…

Насколько я могу судить, Маркус особо на это не купился. Он тоже хороший специалист и способен унюхать брехню за милю. Прикидываю, сколько ему можно рассказать. В смысле, в обычной ситуации я бы шиш с маслом стала рассказывать обо всем, что на самом деле происходит, поскольку стоило бы мне только заикнуться о чем-нибудь подобном, они просто пришли бы к выводу, что все мое сумасшествие со старых времен опять заглянуло на огонек, и в итоге вмазали бы мне ударную дозу каких-нибудь новых антипсихотических таблеток. Хотя теперь же они дали мне… четкое объяснение. И похоже, что этот новый диагноз, по поводу которого они столь довольны собой, почти подписал мне пропуск на волю.

Хотя слегка прощупать ситуацию ничуть не повредит.

— А ты вполне уверен насчет ПТСР? — спрашиваю я. — Что именно в этом причина?

Маркус выразительно хмыкает.

— У тебя самый обычный набор симптомов.

— Я знаю, что такое ПТСР, — заверяю я. — Потому-то я и здесь, не забыл?

— Возможно, не в такой серьезной форме, как в прошлый раз, но, как объяснила доктор Бакши…

— Хотя этого недостаточно. Я просто нашла тело. И что с того?

— По-моему, для большинства людей это достаточно травматичное событие. Вдобавок вскоре после смерти Кевина. Давай не будем про это забывать.

— Угу, но я же не большинство людей, так ведь? Я видела гораздо худшие вещи, когда была копом. Множество трупов… взрослых, детей, кого угодно, и ничего из этого не повредило мне память и все остальное. Просто хочу сказать, что подобные ситуации для меня… почти в порядке вещей.

Примерно полминуты Маркус ничего не говорит, запрокинув голову, словно рад получить несколько секунд сравнительной тишины и покоя. Потом поворачивается и смотрит на меня.

— А что это за… «все остальное»?

Малайка выходит из смотровой и идет обратно на пост. Из мужского коридора появляется Ильяс и сворачивает в сторону телевизионной комнаты. Бросает на меня какой-то странный взгляд, проходя мимо, и я наблюдаю за ним, пока он не скрывается из виду.

— По-моему, я в опасности, — говорю я.

— Какого рода опасности?

Семь бед — один ответ…

— Кое-кто желает мне зла. Хочет убить меня. — Вижу вполне очевидный вопрос у него на лице. — Тот же самый человек, который убил Дебби.

— С какой это стати ему тебя убивать, Алиса?

Я не дура, так что знаю, что Маркус вполне может оказаться тем самым человеком, о котором сейчас идет речь. Не думаю, что это что-то особо меняет. В тот или иной момент я думала то же самое про любого человека, с которым успела переговорить с тех пор, как все это произошло, не считая копов и психиатра, которую они привели с собой.

Ну ладно, не про всех. Может, еще не считая Люси.

— Потому что этот человек работал с Дебби, — говорю я. — Та использовала Кевина, чтобы втихаря выносить отсюда наркотики, вот потому-то и убила его, и почему ее саму убили. Тот факт, что мне это известно, превращает меня в мишень.