Вниз по реке к морю

– Он говорил, что каждый раз, как я возвращалась с наших с тобой смен, я была очень сексуальной и делала то, чего раньше никогда не делала. Он и не понимал этого в то время. Но когда нам назначили новых напарников, он сказал, что я почти перестала к нему прикасаться, да и когда прикасалась, то без чувства.

– Это правда? – спросил я.

– Благодаря тебе я кое-что поняла о себе, Джо.

– Что же, Лор?

– Ну, – она колебалась. – Дело обстоит так. Я совершенно точно гетеросексуальна. Мне нравятся тела мужчин и то, как они с этими телами управляются. Но тот мир, в котором мужчины, как им кажется, живут, не имеет ничего общего с тем миром, который я знаю. Их футбол и физическое насилие слишком глупы для меня. И хоть ты и мужчина, когда мы с тобой вместе колесили в патрульной машине, я представляла себе жизнь… пусть даже через сто лет, когда мои идеи и идеи хотя бы некоторых мужчин будут сходны.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и тут зазвонил телефон. Лорен сняла трубку, выслушала говорившего, потом снова убрала телефон.

– Садись в лифт, поедешь на нем и встретишься с Ланой. Когда закончишь – постучишь в дверь, охрана выведет тебя в холл.

– Ты не договорила, – напомнил я.

– Это было тогда, – объяснила она.

– Так и сейчас, – не согласился я.

– У нас с моим новым мужем дочка, – проговорила она с мягкой улыбкой. – И сколько бы раз я ни представляла тебя, когда была с Джорджем, Синтию я никогда не подведу.

Я кивнул и поднялся.

– Вас с Ланой никто не будет ни смотреть, ни слушать, – заверила меня Лорен.

Лифт двигался настолько медленно, что я не мог даже определить, вверх он едет или вниз. Когда лифт открылся, я обнаружил металлическую дверь, у которой стояли две охранницы-женщины, обе при оружии и с дубинками. Одна была смуглой, другая совсем темнокожей.

– Вы – к Руиц? – спросила темнокожая.

– Да.

Напарница отперла и открыла металлическую дверь, и я зашел в комнату, которая являлась «кабинетом для встреч» Лорен. Из мебели там были только стол и два стула.

Молодая женщина в серой форме заключенной смотрела в зарешеченное окно поверх деревьев.

Обернувшись, она увидела меня и нахмурилась.

– В чем дело? – спросила она.

– Меня зовут Джо Оливер, – представился я. – Я – частный детектив, расследую дело Свободного Мэна.

– Что, думаете о том, нельзя ли убить его дважды?

– Я пытаюсь доказать, что детективы Валенс и Прэтт преследовали членов «Бродвейских братьев по крови» и в конце концов были застрелены при попытке убить мистера Мэна.

Лана – невысокая и очень темная, волосы у нее прямые и грубые из-за жесткой воды и второсортных средств гигиены. Она была привлекательна той красотой, которая присуща красивым женщинам после сорока. Но она молода – на самом деле ей не больше тридцати. Ее состарила тюрьма и жизнь, которая потребовала от нее больше, чем дала взамен.

– Присаживайтесь, – предложил я.

Она скривилась, потом медленно подошла и уселась на один из потертых деревянных стульев за печальным пустым столом.

Сев напротив, я заметил, что ногти у нее обкусаны. Она поймала мой взгляд и убрала руки на колени.

– Мэнни, – проговорила она как мантру. – Как вы нашли меня здесь?

– Ваше имя упоминалось в документе, который приобщен к делу, – объяснил я. – Но прежде чем прийти к вам, я встречался с Ламонтом Чарльзом. Он отправил меня к Миранде Гойе, а она указала на парня по имени Теодор.

– Кто?

– Паленый.

– А-а, – черты ее исказила грусть. – С этим парнем печальный случай. И как он?

– Когда под кайфом – улетает в рай.

От этих слов лицо ее озарилось улыбкой. Она откинулась на стуле и внимательно посмотрела на меня.

– Так чего вы хотите?

– Вы можете сказать мне хоть что-нибудь, что пролило бы свет на то, чем занимались Валенс и Прэтт?

– Нет, если хочу еще когда-нибудь увидеть свою девочку.

– Э-э…

– Сицилия, – проговорила Лана с тягучим испанским акцентом. – Сейчас ей четыре, она живет с моей матерью. Йолло Валенс сказал Билли Мэйкпису, что если я буду сидеть тихо, то выйду отсюда раньше, чем она пойдет в старшую школу.

– Валенс мертв.

– Да, но у них с Антоном были такие связи, что об этом уж точно лучше молчать.

– Вы можете мне сказать, кто это?

– Я не знаю имен. А если бы и знала, не сказала бы.

– А кто такой этот Билли Мэйкпис?

– Легавый, с которым я трахалась.

– Ваш любовник?

Лана улыбнулась.

– А если у вас ничего серьезного не было, то зачем он помогал вам в делах с таким опасным человеком, как Валенс?

– Он не любил в презервативе, а мы иногда с ним вместе немного выпивали, так что, может быть, я ему и позволила…

– А потом появилась Сицилия.

– Мэнни не хотел, чтобы я встречалась с легавым, но мне нужно было то, что давал мне Билли. Он платил половину аренды за квартиру и пытался обмануть самого себя, думая, что он в меня влюблен. Когда ребенок родился, мы сделали тест на отцовство. И он не хотел, чтобы мать его ребенка убили.

– Он знал о том, что делали Валенс и Прэтт?

– Все знали, – сказала она с тем же отвращением к человеческой расе, с каким Лор говорила о мужчинах.

– Как вы думаете, он захочет дать по этому поводу какие-либо свидетельские показания?

– А вы бы захотели? – ухмыльнулась она.