Вниз по реке к морю

Большая часть клиентов Рэй Рэя, направляющихся в тюрьмы, – это жены и дети, матери (реже – отцы и братья). Но исправительная колония Бедфорд-Хиллз была единственной женской тюрьмой строгого режима в Нью-Йорке. И на этом маршруте были и мужья, и парни, затесавшиеся в компании матерей, бабушек, взрослых дочерей и детей.

Когда я забрался на подножку старомодного автобуса, в руке у меня было семнадцать долларов пятьдесят центов, потому что я намеревался заплатить и прокатиться относительно анонимно.

– Джо? – немедленно спросил водитель.

– Привет, Ленни.

– У тебя что, кто-то в Бедфорде?

– Я теперь частный агент. Надо кое с кем поговорить.

– Тебе повезло, что этот автобус ведет не сам Рэй Рэй, – сообщил Ленни Дозорный. Это был тощий белый человек с грязноватыми светлыми волосами и кожей, напоминавшей шкуру крокодила-альбиноса.

– Это еще почему?

– Потому что ты ему хвост подпалил так, как никакой другой коп. И он мне говорил, что никогда не позволит тебе ездить на его автобусах.

– И что?

– Я буду молчать, если и ты станешь помалкивать. С тебя семнадцать пятьдесят.

– Вы собираетесь повидаться с женой? – спросила плотная черная женщина с красивым лицом. Она сидела у окна, я – ближе к проходу.

– Нет, хочу навестить подругу друга. Нельзя, чтобы его здесь видели, так что я просто передам сообщение.

– Как супружеский визит?

– Не думаю, что моему другу это понравилось бы.

– А ему знать и не надо, – объяснила темнокожая Афродита. – Если ее мужчина не может приехать сюда и дать то, что ей нужно, то ему надо радоваться, что у него есть такой друг, который приедет и сделает это за него.

– Если б он мог этому порадоваться, не оказался бы сейчас в такой ситуации, что ему нельзя показываться на люди.

– А вот этого ему не надо знать, – снова сказала она.

– Леонард Пиллар, – представился я, протягивая руку.

– Зенобия Прайс, – ответила она, отвечая на рукопожатие. – Я навещала мужа сестры в Оссининге уже пять раз. А она за то же ограбление сидит здесь.

– А что бы вы сделали, если бы ваш мужчина пришел с супружеским визитом к вашей сестре?

Она на секунду задумалась, потом ухмыльнулась. Белозубая улыбка напомнила мне о том, что письмо из Миннесоты излечило меня от асексуальности.

– Я бы отрезала ему член, забрала бы деток Афины и переехала на озеро Тахо со стороны Невады. Там я могла бы прокормиться игрой в карты.

Перед выходом из автобуса Зенобия дала мне свой номер телефона. А я назвал ей тот, который напоминал мой.

Исправительная колония Бедфорд-Хиллз представляла собою группу старых кирпичных зданий, отделенных от мира высоким забором с колючей проволокой под напряжением, а уж обычной колючей проволоки было столько, что хватило бы на то, чтобы защитить Форт-Нокс.

Я пропустил Зенобию вперед, потому что не хотел, чтобы она слышала мое настоящее имя. Я солгал ей о том, как меня зовут, и о том, кого хочу навестить, потому что был бы совсем не прочь с нею где-нибудь уединиться. Я хотел почувствовать запах ее свежего пота, но пришлось притормозить, а то я очень скоро очутился бы в каком-нибудь очередном заброшенном склепе в обществе трупов бродяг и плотоядных крыс.

– Имя? – спросила охранница на проходной. Несмотря на то, что она сидела, было видно, какого она высокого роста. Кожа ее была белой, как благородная слоновая кость. Караульным не положено улыбаться в стенах тюрьмы, но суровой она не выглядела.

– Джо Оливер.

– Назовите имя и номер заключенной, которую вы хотите посетить, а также номер вашего разрешения на визит.

– Лорен Бахнелл.

Охранница, которая доселе на меня не смотрела, подняла голову.

– Здесь нет заключенной с таким именем.

– Она не заключенная, – уточнил я. – Она помощник начальника тюрьмы.

– А вы кто?

– Я вам уже сказал.

Охранница смутилась. Сказанное мною не укладывалось в ее стандартный протокол.

– Отойдите в сторону, – сказала она мне и, обернувшись, обратилась к другой женщине, сидевшей за металлическим столом в нескольких метрах: – Мэри! Здесь человек, которому нужна помощь.

У Мэри были очень широкие плечи, и когда она подошла, ощущение у меня было такое, как будто подошел мужчина. И она была очень недовольна тем, что ей приходится разбираться с таким сбродом, как я. Видимо, она раньше служила охранницей на проходной, а теперь ее повысили до должности надзирателя.

– Да? – обратилась она ко мне.

Ее нельзя было назвать черной, скорее, я бы использовал слова «карамельно-кремовая». Каждый кулак ее был с половину моей головы, и я не сомневался, что ей очень хочется опробовать их на моей челюсти.

– Меня зовут Джо Оливер, и я пришел встретиться с Лорен Бахнелл.

– У помощника начальника Бахнелл есть секретарь. А у секретаря – телефон.

– И все же я пришел и обращаюсь к вам.

– Ничем не могу помочь.

– Я передам это Лорен, когда позвоню ей из телефонной будки снаружи.

Мэри я не понравился. Я вообще мало кому нравлюсь. Я давлю на людей и заставляю их делать то, что оскорбляет их чувство независимости. С тех пор как я вышел из тюрьмы, я находил особое удовольствие в том, чтобы скрутить в бараний рог тюремного охранника.