Вниз по реке к морю

За дверью была комнатушка от силы в три метра. Разглядеть это я сумел только потому, что Паленый, повернув выключатель, зажег тусклую лампочку, свисавшую с потолка. Нельзя сказать, чтобы мы находились в доме, но, с другой стороны, тут были стены и крыша, отделившие нас от мира снаружи. Пол был асфальтовый. Из мебели – только трехногий деревянный табурет.

Но на полу не было ни мусора, ни помоев. В углу даже стояла старенькая метла, которой явно долго и много пользовались.

– Что это? – спросил я своего информатора, доставая из кармана бумажник, а оттуда – героин.

Паленый принял маленький целлофановый пакетик и внимательно изучил содержимое.

– Товар от Кирена, все верно, – пробормотал он. – Он сам на этом дерьме сидит.

Было даже странно обмениваться с ним информацией.

– Что это за место?

– Слышал когда-нибудь о Жаклин де Палма?

– Да.

Де Палма весьма был общительным наркоманом, который очень любил закатывать вечеринки для людей со сходными взглядами вне зависимости от их класса. Скользкий был тип и опасный, он привлекал к себе художников, музыкантов и всех их «угощал». В конце концов его убил человек по имени Тибор, чья дочь умерла от передозировки во время одной из вечеринок Палма.

– Я зависал с ним. Это было его место. Он приходил сюда, когда хотел просто получить кайф и побыть один. А когда он умер, это стало мое место.

Говоря это, Паленый приготовил себе дозу. Сел на табурет, высыпал содержимое пакетика в ложку, развел водой из бутылки, которая была у него в кармане, набрал раствор в обыкновенный шприц для подкожных инъекций.

Уединение, тусклый свет и аскетическая обстановка комнаты превращали все, что он делал, в священнодействие.

Я очень надеялся, что он не умрет.

Целую долгую минуту после укола Паленый осматривал комнату, потом взглянул на меня.

– Мне надо еще.

– Я дам тебе еще, – пообещал я. – Но сначала нам нужно поговорить.

– Я люблю выпить кофе после укола, – сказал он, напомнив мне человека куда более старшего по возрасту.

Глава 29

От специфичного наркоманского убежища до кафе «Каприс» на Лафайетт-стрит было кварталов восемь. Кафе работало двадцать три часа в сутки (по крайней мере, так гласила вывеска). Было уже достаточно поздно, поэтому народу оставалось не слишком много. Мы уселись за круглый столик в углу и поставили на него бумажные стаканчики с черным кофе – каждый по 2.95 (плюс налог).

Паленый дышал легко и лишь изредка делал небольшой глоток кофе.

– У Кирена хороший товар – успокаивает хорошо и действует долго, – проговорил Паленый. – Мне бы две дозы – я бы до завтрашнего обеда был в полном порядке.

– Мисс Гойя сказала, что ты можешь помочь мне опровергнуть обвинения против мистера Мэна.

– А я-то думал, вы, наоборот, хотите вытащить его из петли.

– Не «обосновать», а «опровергнуть», – объяснил я. – То есть доказать, что он невиновен.

– А-а, – Паленый скривился. – Я знаю много слов, но иногда они здорово путаются, потому что я никогда не учился в школе. Почти совсем. Только восемь лет в начальной, да и то не закончил толком. Мне было четырнадцать, когда меня отослали. Тогда мать уже умерла, а в школу я ходил только потому, что она так хотела. И меня просто отчислили. Моя мать одно время работала санитаркой, и она очень любила розы…

Я подумал, не морочит ли он мне голову.

– Мне нужно, чтобы ты сконцентрировался на том, что случилось с Мэном, – проговорил я.

– Ага, – отозвался он. – Я могу его для вас опровергнуть… то есть я знаю, что случилось и что они замышляли.

– Кто?

– Валенс и Прэтт.

– Ты их знал достаточно хорошо?

– Достаточно? Я сосал Прэтту его грязный член как минимум раз в неделю. И он мне каждый раз говорил, что, если я скажу об этом Валенсу, он меня убьет. Я ему сосал, а он приставлял ствол к моей голове. И я всегда боялся, что он кончит и выстрелит одновременно.

– А мне Миранда сказала, что Мэн тебя забрал от них.

– Забрал. Так и было. Три раза забирал. Но по моим венам бежала эта дрянь. А для всего, что «Братство» могло мне предложить, надо было завязать. И я пытался. Правда, пытался. Но, знаете, только под кайфом у меня в голове все встает на свои места. Валенс и Прэтт это знали. Они знали, как сделать так, чтобы я был в порядке.

– Боюсь, что в суде подобное высказывание за доказательство не примут, – проговорил я.

– Нет, не примут. Наркоманов никто не воспринимает всерьез. Даже если я расскажу, что это я подставил Мэнни, мне никто не поверит.

– Это ты подставил Свободного Мэна для Валенса и Прэтта?

Когда Паленый посмотрел на меня, на лице его играла улыбка, а из глаз катились слезы.

– Эти копы пришли ко мне и сказали, что Мэнни слишком уж мешает их делам и им надо с ним поговорить. Это был такой код. Они знали, что я не хочу никому зла, и поэтому всегда называли поговорить, когда имели в виду убить.

Я сидел прямо перед ним, но он смотрел куда-то вправо и выше, на пустую стену.

– Ты делал подобное для них не один раз? – спросил я.