Вниз по реке к морю

– Но Мир не знает, что я здесь, – в голосе Теодора сквозило подозрение.

Эстер расправила плечи, словно собираясь огласить приговор.

– Она мне сказала, что ты на игле. Так что я просто попросил друга в полиции пробить по базам твою кличку и имя Теодор. Так они и узнали, что ты иногда бываешь здесь.

– Он здесь все время, – вступилась Эстер. – Он пытается прийти в себя.

– Почему от Ламонта и Мир вы отправились ко мне? – спросил Паленый.

– Потому что меня наняли доказать, что Свободного Мэна подставили сотрудники Управления полиции Нью-Йорка. А именно офицеры Валенс и Прэтт.

И Паленый, и Эстер одинаково нахмурились.

– Мэнни? – переспросил Паленый.

Я кивнул.

– Не пойму, при чем здесь Теодор? – спросила Эстер.

– Понятия не имею, – честно признался я. – Я говорил с Мирандой, она направила меня сюда.

– Как ствол пистолета, – сказала Эстер Паленому.

Но тот не слушал.

– Вы хотите помочь Мэнни? – спросил он. Казалось, он увидел что-то важное и вожделенное даже в самом намерении. Будто маяк воскрешения.

– Меня для этого наняли.

– Кто нанял? – немедленно спросила Эстер.

– Недолжностное лицо, – ответил я. – Я не работаю на полицию или государство, а человек, который заплатил мне, и в самом деле хочет, чтобы мистер Мэн вышел на свободу. Но имени я вам назвать не могу. Это будет нарушением конфиденциальности клиента.

– Откуда нам знать, что вы не врете? – спросила Эстер.

– Ниоткуда, – признал я. – Но я дал денег на приют за то, чтобы эта встреча состоялась, а вам об этом деле ничего не известно.

Этот ответ был спланирован заранее. Если Паленый будет знать, что у меня хватило денег заплатить за информацию, он охотнее пойдет на сделку со мной.

– На этом встреча закончена, – заявила Эстер, но она уже опоздала.

– Нет! – вступился Паленый. – Нет… я ему верю. Я знаю, почему Миранда отправила его сюда.

Эстер опустила плечи. Она хорошо знала Теодора. И знала, что ему известно о наличии у меня кое-чего, нужного ему.

Я припомнил слова своей бабушки: «Волка не спасешь от того, что он – волк. Как не докажешь, что солнечный полдень – это темная ночь».

– Нам лучше поговорить наедине, – сказал я Паленому.

– Нет, – заявила Эстер.

– Да, так надо, тетушка Э, – заявил Паленый достаточно властным тоном. – Тебе не надо знать ничего о Мэнни с ребятами и об этих… копах.

– Вы не можете этого сделать, – обратилась Эстер уже ко мне.

Я поднялся с табурета. Паленый – за мной следом.

– Я верну вам деньги, – предложила Эстер, уже понимая, что слишком поздно и что жажда наживы во имя приюта в своем роде стала предательством.

– Я приведу его назад сегодня вечером, – пообещал я.

– Вы его в могилу сведете.

– Он никому не нужен как свидетель, мисс Фрей. А я никому не скажу о нашем разговоре, если и вы будете помалкивать.

– Он беззащитен, – прошептала она.

Беззащитен. Одним словом она умудрилась объять и боль проституции, и тягу к самоуничтожению; его зависимость вкупе с невозможностью избавиться хоть от толики страданий, излившихся на него в жизни не по его вине.

Таких людей, как Паленый, тысячи, а может, и миллионы шатались по улицам пригородов и захолустий в тени больших городов Америки. Все они одинаково страдали, но спасти можно было только одного за раз.

– А вот и нет, тетушка Эстер, – заявил мужчина с искалеченным шрамами лицом. – Даже капитан «зеленых беретов» не выдержал бы и дня той жизни, что я прожил. А я – сильный. Вот я – смог.

Эстер Фрей отступила под его натиском. В глазах ее я прочел любовь к ее делу и к людям, о которых она заботится. И от этого мне захотелось узнать о ней больше, но времени на это, разумеется, не было.

– Мне нужна доза, прежде чем будет что-нибудь еще, – сказал мне Паленый, как только мы вышли на улицу.

– У меня есть то, что тебе нужно, – отозвался я.

– Что?

– Кирен продал мне две, – проговорил я. – Он сказал мне, что это твоя обычная норма, так что одну я дам тебе прямо сейчас, чтобы убить боль, но чтобы ты все еще мог разговаривать. А когда поговорим, я отдам тебе вторую и дам еще двести долларов.

– Кирен из Гарлема? – переспросил Паленый.

Он даже не спрашивал, а констатировал, напомнив мне о том, что он – хитрый наркоман, с которым мне нужно быть очень осторожным.

– Мы с тобой оба знаем, что он работает на Цыгана в Вест-Виллидже.

– Давай-ка поглядим, что он тебе дал.

– Куда пойдем?

Паленый улыбнулся. Во рту у него не хватало пары зубов, но улыбка все еще выражала радость и удовлетворение.

Мы прошли пару кварталов к востоку, пересекли закатанный в бетон парк и вышли на улицу, где я никогда прежде не бывал. Впрочем, это была даже не улица, а скорее проулок. В середине его был проем между двумя ничем не примечательными зданиями, перегороженный мусорным контейнером. Мы с Паленым отодвинули контейнер в сторону и, пройдя вперед еще метров семь, уперлись в дверь, которая казалась запертой, но на деле была открыта.