Вниз по трубе

Хульда и Сигги молча стояли на палубе, глядя на поселок, который им пришлось оставить так поспешно. Они не чувствовали холода — ведь одеты они были довольно тепло. К тому же ветра не было, да и мороз невелик. Как нельзя кстати — все могло бы сойти не так благополучно, будь погода иной.

Когда суда отошли дальше от берега, люди увидели вулкан. Из огромной трещины на восточной оконечности острова Хеймаэя вырывалось пламя. С севера на юг протянулась трещина длиной не менее ста метров. Особенно сильное извержение происходило в трех местах. Основной поток лавы устремился в море, другие два двигались в направлении поселка. Если извержение усилится, под угрозой окажутся аэродром и вход в порт.

Извержение вулкана — величественное зрелище. В небо, рассеивая ночной мрак, поднимались сверкающие огненные столбы. Было светло как днем. И хотя электрические лампы в поселке продолжали гореть, но по сравнению с морем света от вулкана они казались тусклыми огоньками.

Хульда и Сигги долго стояли на палубе как завороженные, не отрывая взгляда от разбушевавшейся стихии. Кто бы мог подумать, что их мирный островок станет ареной трагедии?

— Какое счастье, что лава течет главным образом в море, — прервала наконец молчание Хульда.

— Взгляни, море прямо кипит, а столбы пара похожи на черные тучи, — ответил Сигги. — Какой огромный котел!

Они еще долго молчали, потом Сигги сказал:

— Смотри, мама, огненный поток рвется из трещины, будто золотой водопад.

— Боюсь, это золото никому не пойдет на пользу, — грустно ответила мать.

Хотя оба они были неплохо одеты, да и привыкли к любой погоде, они уже долго были на открытой палубе и им стало холодно. Сигги поискал, нельзя ли где укрыться, но не нашел подходящего местечка. Кроме них, на палубе никого не было, а ведь на судне много народу. Все укрылись внизу. Конечно, там теплее, зато с палубы лучше виден вулкан. Да и на море смотреть интересно! Но сейчас они замерзли и с радостью спустились вниз.

Сигги помог матери спуститься по узкой лесенке в каюту. Но где же весь народ? В каюте было всего несколько человек. Сигги быстро сообразил, что остальные, верно, находятся в машинном отделении, где моторист все еще возится с испорченным двигателем. Каждый считал своим долгом дать ему добрый совет. Кое-кто даже делал вид, будто знает истинную причину поломки.

Моторист, добродушно улыбаясь и почесывая раздвижным ключом у себя за ухом, выслушивал все советы. Его черная замасленная фуражка сползла набок и чудом держалась на голове. Не обращая внимания на столпившихся людей, он продолжал отвинчивать одну деталь за другой, внимательно их осматривал и ставил на место. Ему пришлось отсоединять кое-какие трубки, и тогда он принимался дуть в них изо всех сил. Лицо его багровело от напряжения, щеки надувались как мяч. В другое время Сигги, возможно, и посмеялся бы над ним, но сейчас это ему и в голову не приходило, да и остальным тоже.

Минуты переходили в часы, а маленький моторист без устали возился с двигателем. Он был само терпение — ни на кого не ворчал, не выказывал ни малейшего раздражения, а ведь ему мешали работать. К счастью, море было спокойным и судно почти не качало.

Внезапно раздался звук, похожий на выстрелы. От неожиданности многие наверняка попадали бы, не будь здесь так тесно.

— Та-та-та… — затарахтел мотор.

— Работает, работает! — закричали все. — Ура мотористу!

Маленький моторист был единственным на судне, кто оставался невозмутимым. Он добродушно улыбнулся, отер лицо тряпкой и еще глубже надвинул фуражку на ухо.

— Ну вот, теперь можно и отвязать канат, — спокойно произнес он.

Хульда и Сигги недолго оставались в машинном отделении. Воздух там был тяжелым, а когда заработал двигатель, стало еще душнее. Голова у Сигги закружилась, подступала тошнота. Он выбрался на палубу. Наверху ему стало получше.

Было уже начало пятого, но еще не рассвело. До слуха Сигги долетали голоса. Кто-то говорил, что половина пути уже позади. А при хорошей погоде до Торлаксхапна всего четыре часа ходу.

Сигги не отрывал взгляда от судов, которые направлялись в тот же порт. Было так непривычно видеть фонари на мачтах, неторопливо двигавшиеся в темноте. Шхуны шли на небольшом расстоянии друг от друга, в одном направлении. Но Сигги казалось, будто он находится в незнакомом городе, где на улицах темно и горят фонари. Совсем как в Венеции! Говорят, там вместо улиц каналы, а люди передвигаются на лодках, которые называются гондолами.

Сигги доводилось читать про вулкан в Италии, который в считанные минуты похоронил целый город под толстым слоем пепла. Неужели и его поселку уготована такая же судьба? От этой мысли у него перехватило дыхание, голова словно свинцом налилась. Мучительна была неизвестность. Что станется с ними? Со всеми людьми, покинувшими родные дома? Пока жизнь шла своим чередом, он был счастлив и беззаботен, хотя ему и приходилось подолгу оставаться одному в маленькой подвальной квартирке, и он хорошо знал, что такое одиночество. Но всегда была надежда, что к нему заглянет Инга Стина. А с ней скучать не приходилось.