Вниз, ввысь, к первопричине (СИ)

   Бесы двинулись налево. Я приметил, что каждый из команды адской подал главарю определенный знак: язык сквозь зубы показал. Тот же в отместку из своей задницы изобразил трубу. Да, мерзкое соседство, но в народе -- там, на Земле -- обычно говорят, что в церкви почет святым, а в кабаке -- кутилам. Я больше смотрел в кипение смолы, видя, как копошатся там несчастные. Кто-то из них делал попытки выбраться повыше, чтобы облегчить свои мученья. Многие, подобно лягушкам, цеплялись к берегу -- но, как только бесы приближались, они пугливо ныряли в варево. Одна из душ замешкалась -- ее работник Ада ловко прихватил крюком за слипшиеся космы, выволок на сушу и собрался, кажется, помучить. Я изведал у провожатого, не знакома ли Вергилию эта тень? Учитель нагнулся к жертве... та заголосила:

   - Я был там, на Земле хорошим... в детстве. Но мать меня отдала с малолетства в услуженье одному вельможе, ведь мой отец слыл скверным человеком, семью оставив без гроша. Я старался слыть старательным и расторопным: попав на службу к королю Тебальду, стал значимой фигурой... и не сдержался, мзду стал брать, впрочем, как и все. Там так: коль ты честен и чист -- тебя сожрут. Вот и попал в...

   Договорить несчастный не успел: бес принялся терзать улов клыками. Вергилий хладнокровно спросил у истязуемого:

   - А знаешь ли из здешних кого-нибудь из латинян.

   Я был потрясен: раздираемый звероподобным бесом ответил моему учителю слишком уж спокойно, перечислив несколько имен, пообещав хоть семерых представить -- но только при условии, что бесы чуть подальше отойдут. Те не поверили:

   - Знаем мы брата вашего: в коварстве вам равных нет.

   - Да что вы, - почти божился полурастерзанный, - разве откажусь понаблюдать страданье соседей!

   - Ладно, - согласился сатанинский труженик, - но знай: дернешься -- прибью, скотину.

   Бесы отошли. А наш хитрец -- нырк! -- и был таков. Один из бесов попытался настичь несчастного, но по поверхности кипящей крылищем чиркнул -- и... увяз. Собрат рогатый пытался вызволить напарника из смоляного плена, но тоже втюхался. Обоих поглощала жижа, другие демоны еще пытались спасти сотрудников крюками, но было поздно: те уже спеклись. Воспользовавшись суматохой, мы с учителем ретировались.

   Я размышлял: "А ведь мы стали причиной бесовского позора... эти твари могут нам отомстить!" Я прямо чувствовал, как волосы на голове дыбятся.

   - Учитель, - я взмолился, - они, возможно, уже затеяли погоню. Придумай, где нам спрятаться.

   - Да, вижу, ты паникуешь. Давай по склону спустимся, и, если доберемся до следующего рва, нас уж не достанет никакая...

   Он не успел закончить -- я уж видел бесов, несущихся к нам на черных крыльях. Вергилий меня схватил чуть не в охапку -- и мы вместе покатились по скату вниз. Казалось, учитель меня держал как малое родное чадо. И вот уж мы на ровном выступе, а демоны застыли наверху: нарушить границы рвов они не в силах. Вокруг же нас неспешно и понуро бродили тени тех, кто на Земле прослыли лицемерами. Все они несли покрытые фальшивой позолотой одежды из свинца. Я не в силах был слышать их горький плач. Мы пошли налево.

   - Тосканский говор узнаю, - стоная произнес один из здешних мучеников, - не торопись, живой: вдруг, я чем смогу помочь...

   Вергилий дал мне знак притормозить и с этой тенью, с трудом несущей плащ свинцовый, побеседовать. Подковылял второй. Долго они меня пытливо изучали, наконец первый пробурчал:

   - Мы из Болоньи, были рыцарями Девы Марии. Я -- Каталано, он -- Лодеринго. Твой народ призвал нас хранить спокойствие. Ну, ты знаешь, как мы исполняли долг.

   -Да уж, - хотел я правду-матку рубануть, - дела ваши...

   Но умолк в смятенье, разглядев распятого тремя колами -- горизонтально, всего в пыли. Это существо затрепетало, меня увидев.

   -А, этот, - равнодушно пояснил Каталано, - Каифа, первосвященник иудейский -- тот, кто придумал Спасителя казнить. Его удел -- лежать прибитым к камню и смотреть, как мы тут свинец таскаем. Здесь все из тех, кто в удел еврейскому народу злое семя оставил.

   Я приметил, что Вергилий смотрит на распятого и попранного с немалым удивленьем. Мы расспросили братьев-рыцарей о дальнейшем пути. Каталано указал дорогу поверху, над обвалом. Оказалось, бес нас все-таки попутал.

   Теперь учитель меня поддерживал, поняв, что я значительно устал. Мы осторожненько ступали по камням, казавшимся столь неустойчивыми. Верх обвала -- путь коварный. Пришел момент, когда я просто сел, поняв, что силы меня вконец оставили.

   - Эй! - воскликнул проводник, - Лежа на перине славы не обретешь. Кто отступает, оставляет в мире такой же след как дым костра или морская пена. Восстань, мой сын, не может быть побед запретных духу, если он не поддается унынию. Нам еще потом ввысь шагать по лестнице, которая гораздо длиннее.

   Я приподнялся и даже постарался показать учителю, что бодрость ко мне вернулась, хоть это было совсем так. И я солгал:

   - Да, теперь я полон решимости!