Вниз, ввысь, к первопричине (СИ)

   - Мы верим тебе, - сказала одна из душ, - послушай же. Если будешь в Фано, людям расскажи об участи моей, дабы они воздели руки к небесам и помолились Господу... Я б тогда смог очиститься...

   Душа поведала мне свою историю, которая конечно же связана со злодейством и кровью. Жестокий мир у нас -- что делать... Особенно меня задела та часть повествованья, в которой за душу человека спорили ангел и бес. Другие души тоже меня просили правду сообщить на Землю. Да нужно ли знать всем о тех страдальцах... пожалуй помнить их должны лишь те, кому они при жизни несли добро. Скрывать не буду: с легкостью расстался я с душами людей, мольбы просивших от других дабы они вступили в благодать. Я вопросил учителя:

   - Отец, ты ведь учил в своих трудах, что суд небес мольбою не смягчится. А эти души только об этом и просят. Где истина...

   - Если взглянуть извне, - ответил мне Вергилий, - их надежда вовсе не напрасна. Огонь искренней любви и вправду способен сократить их долг. Я же творил в эпоху, когда молитва не считалась искупленьем, ее звучанье не достигло бы Небес. Но ты еще задашь этот вопрос той, кто окончательно прольет свет на истину. Она тебя ждет там...

   И учитель указал наверх...

   ...Мы торопились так, что не сразу заметили сидящего на выступе скалы. Проводник подошел к нему поближе, чтобы узнать дорогу, тот же при первых словах Вергилия воскликнул:

   - Боже, родная речь Ломбардии! Ты не из Мантуи?

   - Оттуда.

   - Земляк... А я -- Сорделло, на Земле я был поэтом.

   Они обнялись, поговорили об Италии, о ее злосчастной судьбе. Мне казалось два духа наслаждаются игрою родного для них наречия. Много было сказано горчайших слов на тему страдания Италии. Наконец Сорделло разглядел меня и удивленно вопросил:

   - Но... кто вы...

   Вергилий поведал обо мне и о нашей миссии. Сорделло его обнял уже как сын, спел поэту пенигирик, а потом сказал, что знает он дорогу к Чистилищу и мог бы провести, но время уже позднее, а в темноте наверх идти нельзя. Еще добавил:

   - Здесь по пути есть души, которые утешат наши сердца. Я к ним проведу...

   - Но если души праведных захотят пройти в ночи... их что -- не пустят? - Спросил я.

   Сарделло рукой своей провел черту на почве и твердо произнес:

   - Вот, смотри: как только Солнце скроется, ты этой линии не пересечешь. Остановит тебя ночная тень. Ниже можешь ходить везде.

   - Хорошо, - сказал Вергилий, - веди тогда нас к тем, которые, как ты заверил, утешат нас...

   Немного мы прошли и остановились у выемки в скале. Наш спутник приказал туда войти. Тропинка привела нас на край долины. Здесь нашим взорам открылись травы великолепные, отливающие золотом, изумрудом, серебром и лазурью. Прекрасные цветы источали ароматы, а над полями разносился гимн: "Salve, Regina". Это пели души, рассевшиеся в уютных уголках.

   - Вот здесь мы и обождем. - сказал Сарделло: - пока же не стемнело, можете рассмотреть их лица.

   Наш спутник указал на некоторых и назвал их имена. Все они на земле были властителями. Я слыхал про них и знаю их дела. Одна из душ, привстав, пропела первые слова гимна "Te lucis ante". Эту песню подтянули все сидящие. Какое чистое, божественное то было пенье! Глянув в небо, я увидел, что к нам летят два ангела, в руках держащих светящиеся клинки. За ними вились нежно-зеленые одежды. Один из них спустился чуть выше сидящих, другой -- пониже. Я видел, что волосы у небесных созданий русые, но лиц различить не в силах был -- настолько ярким светом они лучились.

   - Они, - нам пояснил Сарделло, - будут нас оберегать. Скоро здесь змей появится.

   Я не знал, как отнестись к словам этой души. Мне было и боязно, и благостно. Меж тем Сарделло добавил:

   - Зато теперь мы можем поближе подойти к теням тех, кто был на Земле значительной фигурой. И поверьте: им будет в радость вас увидеть.

   Трех шагов не сделал я как заметил, что одна из душ в меня старается вглядеться. Я его узнал: Нино Висконти был благороднейшим из людей. Обнялись, оба прослезились. Он думал вначале, что я тоже из приплывших по морю. Когда я сообщил, каким путем здесь появился, Нино вначале не поверил, а потом просил, чтобы его дочь Джованна -- там, на Земле -- молилась за отцову участь, а матери ее он не слишком-то и доверяет. На небесах лучше прислушиваются к словам невинных.

   Тут я обратил внимание на три незнакомых мне ярких звезды. Учитель объяснил: четыре утренних светила ушли с восходом Солнца, эти же знаменуют Веру, Надежду и Любовь. Тут раздался крик Сарделло:

   - Вот он! Супостат!!!

   Вдоль расселины скалы ползла змея, я бы ее сравнил с той, что когда-то соблазнила Еву. Время от времени гадина свивалась и лизала свою спину. Вверх взмыли ангелы. Едва завидев взмахи зеленых крыльев, змея сокрылась. Ангелы вернулись на свои посты.

   Душам не нужен сон, меня же здорово сморило. Я разлегся на мягчайшей траве и погрузился в дрему. Мне приснился золотой орел -- суровый, готовый ухватить добычу. Сам же я в своем видении пребывал на горе фригийской Иде, один, над облаками. Орел схватил меня -- и вознес к сфере огня. Я чувствую, что мы горим -- и... проснулся.