Внизу наш дом

Как и прежде, продолжается сборка старых добрых У-2. Самолёты связи тоже нужны всем. И ничего нового? Как бы не так! На опытном участке происходит нечто весьма интересное – то есть как бы и всё тот же биплан, но не совсем тот. Начну, пожалуй, с самого носа. Винт изменяемого шага с до боли знакомой шнягой. Потом – мотор уже не пятицилиндровая звезда М-11, а четырёхгоршковый вариант бывшего шестицилиндрового ММ-1, прикрытый обтекаемым капотом. Весь каркас сплошь сварной из стальных профилей обтягивается старой знакомой тканью плотного плетения – перкалем. И в довесок – стоящий рядом с Николаем Поликарповым Александр Москалёв. Естественно, они спорят.

– А вот и наше юное дарование, – восклицает Александр Сергеевич. В отличие от Поликарпова он не осведомлён о моей пожилой сущности. Мой несерьёзный вид совершенно не мешает нам находить общий язык.

– Добрый день, Александр Трофимович – довольно щурится Николай Николаевич. – Налетались и вспомнили о нас?

– Налетаться невозможно, – принимаю я предложенный лёгкий тон. – А вы что, решили общими усилиями модернизировать У-2?

– Это дело попутное, – махнул рукой Москалёв. – На самом деле, как ты любишь выражаться, мы тут подумали и я решил. В общем, пришло ко мне техническое задание на транспортник, да такое забавное, что проконсультироваться у Николая Николаевича показалось мне правильной идеей.

– Дело в том, что и у меня, и у коллеги конструкторские бюро, хоть и кусачие, но маленькие, – кивнул Поликарпов. – Это у Туполева или у Яковлева коллективы солидные, а нам, провинциалам, не вредно и объединить усилия. Тем более что точно такое же задание пришло и сюда. А я, признаться, подумывал об увеличении боевой устойчивости ночного бомбардировщика и весьма признателен Александру Сергеевичу за весьма полезные советы. В частности, именно он рассказал мне про двигатель того же веса, что и стосильный М-11, но в полтора раза мощнее, при столь удобном воздушном охлаждении.

Этот мотор привлёк и моё внимание. Дело в том, что в середине тридцатых наши купили у французов лицензии на однорядные авиадвигатели с четырьмя, шестью и двенадцатью цилиндрами. Но ни один в прошлой жизни так и не стал серийным. В этом же варианте, в тридцать восьмом году я отстоял шестицилиндровый вариант, созданный советским конструктором Бессоновым. А теперь вижу его же, но в обрезанном виде.

– Э-э… А что, нет ли у вас в Воронеже и двенадцатицилиндрового варианта? – повернулся я к Александру Сергеевичу.

– Да ты, Шурик, просто на метр в землю смотришь, – расплылся в весёлой улыбке Москалёв. Поликарпов тоже улыбнулся, но загадочно. – Конечно, Бессонов сделал линейку на сто семьдесят, двести пятьдесят и пятьсот сил, даже на стендах их прогнал и провёл испытания. Но после нападения Германии на Польшу интерес к спортивным самолётам угас. Что-то иногда ставили на разного рода опытные машины, однако нормальной серии не было. Зато сейчас смотрю – да меньший из братьев просто просится сюда.

– А вы уверены, что их действительно будут изготавливать? – выразил сомнения Николай Николаевич. – Время ведь военное, многие разработки просто прекращены, да и развертывание производств – дело не самое простое. Может не встретить понимания.

– Гарантировать не могу, – отвечать стал я. – Однако – дорогу осилит бредущий. Со своей стороны заявляю о готовности грызть этот кактус вместе с вами.

– Грызть кактус! – восхитился Александр Сергеевич. – И откуда у тебя столько шуток на языке!

Николай Николаевич снова улыбнулся.

* * *

– Категорически согласна с мнением Александра Сергеевича, – откуда-то из переплетения элементов каркаса появилась Мусенька. – Броневой листик в качестве элемента несущей конструкции будет исключительно к месту. Шурик! – Это уже в мою сторону, – доставай свой куркуллятор. Прикинь-ка мне по-быстрому, насколько возрастёт масса машины, если пилоты окажутся в замкнутой броневой коробке?

Я достал из полевой сумки счёты и логарифмическую линейку, измерил расстояния пядями – а они у меня ровно шестнадцать сантиметров – и выдал цифру.

– Блин горелый, – воскликнула моя супруга. – Какая же при этом будет скорость отрыва?

Я снова прикинул.

– А время разгона до этой скорости?

Я сразу рассчитал длину разбега.

– Кимоно-то херовато, – отрезала Мусенька.

– Я не совсем уверен в своём японском, – насмешливо приподнял бровь Николай Николаевич, – но стальной каркас, как это ни странно, несколько легче деревянного.

* * *

Разговор мы перенесли в кабинет главного конструктора – приходилось прорисовывать контуры защищённого тонкой бронёй пространства для экипажа, но оно непрерывно сжималось под воздействием неумолимого весового фактора. К бронекреслам, которые уже были опробованы в деле, удалось добавить только бронеподножки и несколько удлинить бронеподлокотники.

Муська разъяренной кошкой шипела на нас из-за каждого срезаемого квадратного сантиметра бронирования.

– Хотя бы выступы оставьте тут и тут, – настаивала она. – Мы с девочками сами приварим пластины, если вы такие жадные.