Вновь: слово свидетеля

— Шестьдесят четыре года. Мне жаль. Это ужасно слышать. Понимаю. За эти годы бактерии медленно возрождали вас, пока анабиоз сохранял разум и сам мозг. Мне пришлось… Мне пришлось сделать это с собой, чтобы вы выжили, иначе некому было бы следить за процессом вашего возрождения. А для этого… ну, много мне не надо. А вот бактериям нужен строительный материал, который они переработают в ресурс для восстановления отсутствующих клеток.

— Я не верю! — Настя посмотрела на Любу и разозлилась еще больше от ее спокойного смирения.

— Простите меня, но я не мог бросить вас. Я сделал то, чему меня учили и что сделал бы любой хороший человек, — пожертвовал собой. Мне… Мне хотелось спасти хоть кого-то, ибо сам я… Мое время ушло. А ваше только начинается.

12

У ступеней Лорн установил датчик движения с камерой наблюдения, дабы при появлении врага, чье логово спрятано, все они не были застигнуты врасплох, как случилось с Бэккером. Если бы не это простое действие, выход Варвара оказался бы катастрофическим событием. Медленные шаги вынуждали широкие и высокие ступени немного сотрясаться, выдерживая огромный вес уже далеко не первый раз. Его величественная фигура двигалась неспешно, моментами и вовсе казалось, что собственный вес поддается ему с трудом, от чего руки свисали вниз, спина держалась немного сгорбленно, а ноги делали небольшие шаги, сгибаясь в колене лишь на треть возможностей. Как-только он поднялся по ступеням и сделал пару шагов на пустую площадку, то еще некоторое время смотрел вниз, позволяя голове чуть ли не свисать на шее, будто бы ему требовалось время прийти в себя, пока тело выводило само себя наружу. И тут он поднял голову вверх, что-то выглядывая в окружающей темноте, поворачивая сначала голову, потом и тело. В этот момент он выпрямил спину и как-то странно преобразился, стал заметно плотнее. Прорези, которые кольцом окутывали все его конечности, торс, шею, голову и даже пальцы, стали немного уже, за счет чего и само тело стало плотнее. Все эти тонкие метаморфозы фигуры заметны лишь при внимательном слежении за ним, чем и занимались Оскар и остальные, получая изображения с камер наблюдения. Оскар, Рода и Лорн испытывали нечто большее, чем страх, — переосмысление своего места в этом мире играло роль сокрушителя опор понимания этого самого мира. Отныне они знают, что если и было нечто способное заставить их ощутить себя ничтожными созданиями никчемной формы жизни, то это появление Варвара. Тело мало играло роли: трехметровый, без глаз, ушей, рта или носа, его лицо… вроде бы было ясно, где передняя часть, а где задняя, но казалось, что он наблюдает всем телом, контролируя саму материю вокруг себя. Общая форма тела напоминала крепкого мужчину с широкой талией, большими руками и ногами, но без выпирающих грудных мышц или пресса. Этакий здоровяк, немного гипертрофированный, массивный, с четырьмя толстыми пальцами, а поверхность тела преимущественно имела серо-белые тона, немного то там, то здесь проявлялись слабо синеватые оттенки с помесью черного. Понять, броня это или же такой организм, было невозможно. Движения его были очень точными, четкими, без крупицы сомнений, всегда завершенными, и почти всегда он делал паузу в несколько секунд, прежде чем тело совершало новое проявление сознания. Вековое создание, лишенное изъянов и слабых мест, прожившее так много, что невозможно даже поставить себя рядом с ним — лишь у его ног. Таковым его ощущали все — все, кроме Пети и Бэккера.