Вновь: слово свидетеля

Попытка кивнуть обернулась несколькими дергаными рывками головы.

— Включи монитор внутри шлема, там есть координаты, идем по ним, так что если отстанешь, то не пропадешь.

Уверенность Любы была заразительна, и Настя, словно проснувшись от глубокого сна, постепенно осознавала, где они сейчас и куда идут: при встрече надо кратко и емко объяснить грядущую гибель того, чем ныне является наследие Техгруппы и… Вдалеке они увидели их, совершенно внезапно, полотно пространства разорвалось, раскрыв спрятанное в объятиях мрака сражение Варвара и Пети. Первый всплеск жизни произошел в трехстах метрах вдалеке, и продлился он секунд десять, после чего они исчезли, проявившись также внезапно уже ближе, но справа. Драка была жестокой, этакий мордобой медленных здоровяков, скорее проверяющих друг друга на физическую прочность, нежели стремившихся закончить все скорой смертью противника. Когда появился очередной фрагмент позади них в метрах десяти, то разглядеть детали не представилось возможным из-за происшествия, удивившего по результату исполнения даже Любу, — они вернулись к Оцелоту.

Их буквально вырвало из одного мира и швырнуло в другой, силой доказывая принадлежность к будущему — не к прошлому. Кое-как поднявшись с пола, между криокамерой Оцелота и креслами они услышали неожиданные слова:

— Воу, не думал, что Осколок может вот так людей ронять, вместо того чтобы просто отправить вас…

Они сняли шлемы и отсоединили баллоны, медленно приходя в себя после гущи потрясений за короткий промежуток времени.

— Что ты такое говоришь? — Люба была не на шутку зла. — У нас получилось! Мы были там, видели их битву, пока обратно не затянуло, как крюком.

— Эм… Так, стоп, я не понимаю… Короче, я не говорю, что ты врешь, но прошла всего пара секунд с активации Осколка. Вы буквально у меня на глазах дернулись на месте, и все.

— У тебя такое было уже? — В ответ на вопрос Насти Люба лишь стрельнула свирепым взглядом, знаменующим подступающие перемены.

— Надо вернуться вновь, нельзя терять время. Оцелот, готовь…

— Ты даже со мной не попрощалась. — Его слова оказали отрезвляющий эффект, вырвав Любу из состояния помешательства, проистекающего из глубин ее памяти и опыта путешествий во времени, отнявших в лучшем случае половину ее жизни. Оцелот выговаривался, ему было не просто неприятно видеть свою любимую в таком состоянии — давняя претензия сама собой вырвалась наружу порывом заботливых чувств.

— Я могу понять Настю, она хочет вернуться к своим, но что тебе так нужно там, в том прошлом? Спасти меня и остальных? Сомневаюсь. Ты не спросила даже, что стало с нашими друзьями… кто и как… они не заслужили такого. Ты даже не спросила про свою…

— Хватит! Мы с тобой слишком хорошо осведомлены о правилах игры. Сами их дополнили, если и вовсе не придумали. — Оцелот молчал. — Раз ты так преисполнен отчаяния, смею напомнить о Триединстве, переломившем историю на две стороны одного момента с выступающим ребром переплетения линий времени. Нельзя, Оцелот, нельзя цепляться за вырванные из полотна фрагменты нитей, иначе, не успев распутать один узел, создашь другой. Мною была ведома новая воля Судьбы и Времени — эпилог раскрыл много обрубленных концов большого узла, оставив лишь одну марионетку — Бэккера. И если я больше не пронзающая эпохи игла, значит, имею право распробовать свободу воли. Еже ли мои концы все еще подергивают, то тебе должно быть радостно мое перемещение, ибо лишь движение приводит тебя к одному из краев пути.

— Я все же хочу знать, — медленно, смиренно произносил Оцелот, — почему ты не спросила меня про…

— Судьбу Кассандры я узнаю в прошлом — не в будущем. Ты должен понимать минимизацию рисков моего влияния на нее путем знаний, добытых в обход хронологии.

Лицо Любы постепенно заиграло очень открытыми красками, способствующими сочувствию со стороны, невзирая на контекст отношений. Настя приблизилась к ней, не желая упускать ни единого момента этого важного откровения.