Внучка берендеева. Третий лишний.

- Не знаю ее имени. Женщина, которой посчастливилось вырваться из проклятого села, но не из жизни... ее книга была написана не человеком, но для людей. На человеческой коже. Человеческою кровью. И человеческой же душой, которая становилась частью книги. О да, она многих поймала. И тебе действительно очень повезло. Как скрыть дар... как сделать так, чтобы люди иные слушали тебя... как примучить удачу, привести золотую жилу в руки, как... о, сколько всяких полезных вещей писано. И я читала. Не только читала. Я пользовалась книгой. Почему бы и нет? А цена? Что мне чужая кровь, да и льет ее тот, кому понадобились удача да золото. Так я оказалась здесь, а после - и в тереме царском. Мой отчим решил, что если подсунет меня царю, то получит больше милостей. У него уже было многое. Дом. Двор. Деньги. Но ему было мало. Странное человеческое свойство, сколько ни дай, а все мало. Есть дом? Надобен больший. И еще больший... еда? Уже мало просто еды, надобно такой, чтоб брюхо потешить... шуба? Где одна, там другая. Или пятая, иль десятая, и чтоб не просто, а из меха особенного... вот и он, не хуже прочих. Не лучше. Жену свою, правда, крепко любил. Хотел, чтобы я такое заклятье в книге отыскала, которое ей здоровье вернет. Только в проклятой книге подобных заклятий нет. И быть не может... а вот как сердце к себе привязать чужое, это имелось... знаешь, какое заклятье крепко?

- То, которое на крови?

- Верно. На человеческой крови. Чем больше пользуешься, тем выше цена. И я заплатила. Купила раба, старика, которому и так недолго оставалось. Убедила себя, что у него и без меня не жизнь, а мучение, и что болезнь его все одно к смерти приведет, только смерть эта будет долгою и болезненной. Он не сопротивлялся. Лежал в круге, глядел... до сих пор помню, как он глядел... а я ему все говорила, что смогу сделать для людей. Только вряд ли поверил... я могла бы отпустить его, но... какая жалость, если ко мне ее ни у кого не было? Вот и пустила кровь. Получилось, как видишь.

И вновь она не раскаивалась.

Говорила, как оно есть. И от этого становилось совсем не по себе. Подобных откровений, в минуту слабости сделанных, после не прощают. И как быть? Слушать, это да, а после?

Бежать?

- Царь полюбил меня. Он никого и никогда не любил по-настоящему, а меня вот... только мне эта любовь его была неприятна. И сам он... много старше меня. И некогда был красавцем, давно, да... с той красоты ничего не осталось. Он любил поесть, и вином не брезговал. У него дурно пахло изо рта, а зубы были желты. Для всех он был и остался царем, а для меня мужчиной, с которым пришлось разделить ложе. И тут я поняла, насколько ошибалась... если бы он со мной поиграл и отпустил, я была бы свободна. А царица... не бывает бывших цариц, понимаешь? И даже если завтра я сама отрекусь от трона, уеду в монастырь, то не доеду. Мне оставалось терпеть. Держаться. И родить наследника. Хочешь, скажу, во что обошлось это дитя?

- Нет.

- Правильно... кровь и снова кровь. Больше крови. Больше смерти. Я была молода. Мне казалось, я смогу остановиться в любой момент. Достаточно будет пожелать. Я рожу дитя... мальчика. Наследника. И никто больше не сумеет упрекнуть меня в бесплодии...

Она схватила себя за руку, сжала, словно желая причинить боль.

- Это они все... мой первый ребенок родился живым. И он был здоров. Совершенно здоров. Я знала. Но что-то произошло и мне протянули уже умирающего. Убили младенца, и не посовестились. Сказали, родился слабым... или я, рожая, придавила. Но это ложь. Второй прожил два дня... я эти дни не отходила от колыбели. Я запретила кому бы то ни было приближаться. И объявлять о рождении наследника народу. А они все одно нашли способ. Третий... я скрывала беременность столько, сколько смогла. А как живот полез, уехала... по монастырям уехала. Я знала, что за мной отправят соглядатаев. И не только их. И я принесла еще одну жертву. Я выкупила жизнь за жизнь. Есть способ. И висящее на мне проклятье поразила ребенка моей сестры. Да, мне стыдно за это. Я не знала, я догадывалась, что так будет, но... я искренне надеялась, что она родит других детей. Вот только проклятье наложили серьезное. Она сама едва не умерла. Более того, умом подвинулась... а может, научилась видеть правду.

Стража перекликается.

И старые часы на башне отсчитывают три удара. Поздний час. И заметь кто, что царица-матушка в сей час по саду разгуливает, да без свиты, да в компании неподходящей, слухи пойдут.

- Как бы ни было, но я поняла, что только так он останется в живых, мой мальчик. Кровь за кровь? У меня не было иной родни. А вот у него... мой муж, как я уже говорила, был кобелем редкостным. И детей незаконных наплодил множество. И если так, то отчего было не воспользоваться?

Это не вопрос.

Это лишь слова. И тварь рядом прихватывает руку Арееву. Мол, молчи.

Молчит.

- Я собрала их... кого сумела найти. Неожиданно оказалось, что эти дети понадобились не только мне. Из трех дюжин осталась одна.

- Они знают?

- Кое-что знают...