Внучка берендеева. Третий лишний.

Под ногу подвернулся коварный камень, и упасть бы, да не позволили, подхватили под локоток в притворное заботе.

- Ты, родственничек, - шепот Киреев прозвучал презловеще. - Не спотыкайся, а то еще помрешь тут, что тогда? Матушка огорчится...

- Зачем меня...

- Сама расскажет. И ты, будь добр, выслушай... я понимаю, что с огнем сладить тяжело. И кротостью норова ты в прежние времена на отличался, а все одно, когда чего-нибудь сказать захочется, дай себе труд подумать минуточку, надо ли сие говорить...

Какое доброе напутствие. И забота такая, что прослезиться впору.

А тропа закончилась.

Вывела к пустырю.

Серый. Тоскливый, что погост при Чумной слободке. Только не хватает, что крестов упреждающих с белыми полотнищами. А так... трава реденькая из земли поднимается. Деревца кривые торчат, то ли растут, то ли для пущей зловещности поставлены. Листочков на них скудненько.

Небо и то посмурнело.

- Живописненько, - Арей озирался.

Высилась неподалеку каменная ограда. Значит, место сие рядом с Акадэмией находится... странно, Арею мнилось, что он все окрестности изучить успел. А вот такой живописный пустырек и пропустил.

Огорчительно.

- И куда дальше?

- А туда... - Кирей указал на кривобокий дубок, который поднимался над холмом. Как холмом... холмиком...

...склепом.

Старым склепом, который успел опуститься в болотистую жирную землю. А может, она приподнялась, обняла его влажноватым покрывалом мхов, расцветила желтым лишайником, пытаясь хоть как-то украсить камни.

Глыбины сложены были плотно.

Тесно одна к другой.

Над ними воздух дрожал, будто от жара.

- Здравствуй, Арей, - царица сидела на скамеечке у приоткрытых ворот. Проржавелые, они гляделись до того хрупкими, что тронь - и рассыплются.

Ложь.

Арей это почуял.

И магию, окружавшую это место плотным коконом. Магия эта была незнакома ему, густая, она потянулась к Арею, оплела, обволокла паутиной.

Первым порывом было смахнуть эту паутину.

Избавиться.

Но Арей сдержался.

- Хорошо, - царица позволила себе улыбку. - Ты с собой совладать. Не стоит бояться. Охранитель лишь убедится, что ты не желаешь мне зла.

- А я не желаю?

Огонь брал свое.

И Арей запоздало прикусил язык. Все же дерзко вышло. Не говорят так с царицами.

- Не желаешь, - она разглядывала его. Внимательна. И... чего увидеть желает? Арей стоял. Он поклонился, как умел, и спину разогнул, ибо не боярин, чтобы взыскивать милостей показной покорностью. - Зачем тебе желать зла слабой женщине?

Магия отползла.

Она свернулась у ног царицы, обретя обличье дворового пса. Не холеного волкодава, которые ноне на каждом втором подворье держат, и не борзой, собаки благородной, и не махонькой пустолайки, из тех, что боярынь забавляют.

Нет, пес был сер и уродлив.

Кривоглаз.

С шерстью свалявшейся, сквозь которую просвечивали рубцы.

Он скалился, наблюдая за Ареем единственным блеклым глазом своим, и оттого Арею делалось жутко. Было в этой твари нечто, роднящее ее с подгорной тварью.

- Незачем, - произнес Арей, явственно представивши, что вот-вот сейчас сам ляжет к ногам царицыным, если не верным псом, то телом бездыханным. Найдется ли на пустыре яма какая, годная, чтоб тело его прикопали?

- Вот и я думаю, что совершенно незачем... нам с тобой делить нечего, - тонкая ручка легла на хребтину твари, скользнули пальчики по косматое шерсти. - А помочь друг другу мы способны, да... ты уже знаешь, что твоя мачеха отошла в мир иной?

- Сказывали.

- А что отошла она... не сама?

- Нет. Но мне... подумалось.

- Это хорошо. Мне нравится, когда люди думать умеют.

Царица рученьку приподняла, и липкая магия потянулась за ней, не желая расставаться. Серые нити. Грязные. Неужто сама она того не замечает.

Привыкла?

- Ксению Никитичну при дворе жаловали... мой супруг не раз говаривал, что редкостного ума женщина... но и его, видать, не хватило, чтоб с запретной волшбой не связываться.

Арей молчал.

Если его и позвали для разговору, то скажут, когда настанет его черед говорить. А пока ему дозволено стоять, разглядывать царицу...

...дивится.

Сколько ей лет? Уж не молода.

Для человека.

А она чародейка... об этом Арей никогда не слыхивал. Да и странно сие было.

Царица и чародейка... кто допустил?

Как?

Неужели и вправду приворожила? И если так, то...

...то не Ареева ума сие дело. Ему ль больше других надобно?

- ...верно, очень уж она на мужа обижена была... вот и спровадила в мир иной, да упокоится собственная мятежная душа ее, - царица склонила голову.

...красива.

...зыбкая хрупкая красота, что рассвет над болотом. Туман. Дрожащий лист осины, что все никак не найдет в себе сил расстаться с материнской веткой. Первая изморозь на толстом стекле.

...гибель.

Откудова это? Огонь притих, свился в тугое кольцо, готовый выплеснуться и сжечь все, что вокруг есть. Пустырь? Не будет пустыря.

Земля?

И ее не станет... и твари желтоглазой, что во все клыки ухмыляется.

- ...в доме нашли и отраву... и кое-что иное... слышал про мертвый пепел?

Арей кивнул.

...еще одна заклятая забава. Кости невинно убиенной девы, которые на особом огне жгут, да медленно, да с заклятьями, которые душу, коль еще не отлетела она, к костям привязывает.

Мучит.