Внук Бояна

А сегодня на утренней заре шаманы ханской кумирни под рев труб, грохот бубнов и барабанов совершили торжественное моление в честь белых кобылиц, освятили их заклинаниями и распустили по степи. Вечером начнется священное празднование, надо выпить весь хмельной кумыс от белых кобылиц, чтобы ни одна капля не осталась и не упала на землю это великий грех.

Хан Беглюк вернулся со степного торжества, где проходили скачки, довольный, Плотно закусил жирным бараном, выспался и теперь, сидя у своего шатра на ковровой тахте, потягивал из серебряной чаши прохладный кумыс. На смуглом оливковом в глубоких морщинах лице его застыло величавое равнодушие. Распахнув от жары легкий парчовый халат и щуря глаза, он смотрел на пойменный лес, вдаль, откуда возвращались с набега на Русь его воины. Они спешили к празднеству.

Большое белесоватое облако двигалось над степью. Хан долго рассматривал далекий туман: уходили в поход конники, а теперь движутся и повозки — эта от них идет пыль. Значит, поход был удачен! Он облизнул тонкие губы, пропустил сквозь пальцы длинные седые усы и подавил улыбку. Удача сулила обильные и беспечные пиры, от которых горячеет кровь и молодеет сердце.

Перед ханом стоял тучный иноземный купец Галай в расшитом узкорукавом камзолике и, поглаживая руки, почтительно говорил:

— Мы пришли из Византии и привезли из-за моря много новых диковинок. На родине мы заложили семьи, получили под заклад товар и решили попытать счастья. Мы надеемся на твою щедрость, великий хан.

— Разве купцы имеют родное гнездо? Торг даже дружбы не любит. — Беглюк искоса взглянул на купца и, не ожидая ответа» добавил: — Но ты не ошибся. Завтра будет большой выбор. Ты осмотришь новых пленниц. Тебе покажут отборные меха, золото и самоцветы. Ты сможешь взять сильнейших рабов, они ценнее золота!

— Наши желания скромны. — Галай опустил глаза, приложил руки к груди и поклонился. — У вас неисчерпаемый источник добычи — Русь. Все изумляются ее сказочными деяниями, сокровищами и вечными неурядицами. Теперь я вижу, что за морем знают истину: батуры куманов умеют воевать и вместе со славой приносят своему хану неоценимые подарки. Византия одобряет ваши походы.

— Ой, льстец! — Беглюк хмыкнул. — Это говоришь ты, а не ваши кесари. Лукавцы! Они давно хотят подчинить Русь! И сами у нее ищут защиту... — Еле заметная улыбка скользнула по невозмутимому лицу хана. — Византийцы никогда не забудут, как половецкий князь Каталейм на коне первым кинулся в море, а за ним батуры на конях переплыли Босфорский пролив и шли на приступ Царьграда. Земля византийская дрожала от топота наших коней. Византия молила у руситов о помощи. Слезно!.. Так как же вы теперь одобряете наши походы на Русь?

Галай не смутился, ответил как давно обдуманное:

— Наш мудрый сочинитель Маврикий Стратег требовал: не давать русичам объединяться! Князья в нелюбви живут — соседям легче и прибыльней. Когда двое дерутся, третий выигрывает... Это знаем с детства.

— Все вы там в заморье хитрецы и лукавцы. Все — со своей выгодой. Но мы можем не покупать твои товары...

— А мы надеемся на твою щедрость, непобедимый хан,—повторил Галай.— На обратном пути мы всюду прославим твое великодушие, мудрость и щедрость.

— Опять льстишь!.. Все ли заморские люди такие обманные?

— Торг требует сокрытия мыслей.

— Я понял тебя, купец: не обманешь — не продашь...— Хан опять усмехнулся и кивнул, соглашаясь: — Кто хитрее, тот и богаче... — Потом он долго расспрашивал купца: много ли в заморских странах водится коней и баранов, умеют ли сами купцы пасти быков и доить кобылиц. Услышав отрицательный ответ, Беглюк рассмеялся:

— Баран по-бараньи и бекает. — Махнул рукой, унизанной кольцами: — Будь свободен.

Галай поклонился и важно двинулся от шатра. Навстречу быстро шел, так что развевались полы зеленого халата, высокий худой старик с длинной, узкой бородой — главный жрец и лекарь ханский — Сатлар. Поравнявшись с купцом, Сатлар искоса глянул на него, смерил с ног до головы недобрым пытливым взглядом и отвернулся. Его лицо с крупным хищным носом было почти черно, резко выделяясь среди смугло-желтоватых половецких лиц. Белый чуб, такой же как у хана, признак знатности рода, свисал на левое плечо старика. Подойдя к тахте, Сатлар молча встал перед ханом, чуть склонив седую голову.

— Смотри, — сказал Беглюк, протянув руку в сторону, где вдали клубилась пыль.— Князь Асап Непобедимый молод и удачлив. Он никогда не возвращается с пустыми руками. Ты ошибся в нем. Он лучший военачальник во всей нашей Дешт-и-Кыпчак.

— Звезды говорят, что в нем течет коварная кровь шакала.

Беглюк поморщился: неприятно выслушивать такое о любимом князе.

— Тогда берегись и ты. Ветер может передать ему твои мысли. Когда он сядет на ханскую тахту, твои глаза быстро выклюют вороны.

— Он побоится звезд — моих заступниц,