Внук котриарха

– Повезло вам, девки, – помолчав, сделал вывод Техас. – На даче зимой вы бы точно загнулись. А может, и нет. Встретили бы местного кота, лямур-тужур и все такое, жили бы в каком-нибудь теплом сарае, котят нянчили. А тут без вариантов: хочешь жить в тепле и сытости – пожертвуй самым дорогим.

– Чем? – в один голос спросили кошки. – У нас же нет ничего!

– И не будет, – подвел итог Техас и затих, грустно понимая, что обратился не к тем и не с тем. – Ладно, забыли. Пустое!

Полежал еще немного, молча, подумал. Сам себя отругал за несвойственное уныние, встрепенулся:

– Девки, слушай сюда. Мне надо позарез отсюда выбраться. Поможете?

– Как? – разом насторожились кошки.

– Как только услышите, что дверь открывается, орите изо всей мочи.

– Зачем?

– Надо. Просто как будто вас режут. И бегайте по клетке.

– Где ж тут бегать? – удивилась Марфа, тут и лежать-то тесно.

– Тогда прыгайте, бейтесь о стенки. Короче, привлекайте к себе внимание, будто случилось что-то страшное.

– А что случилось? – заинтересовался проснувшийся Мимир.

– Тебя не касается, – грубо оборвал Техас. – Хотя… Можешь тоже поорать, для компании.

– А ты?

Всем стало любопытно. В своем углу даже завозился беспробудно проспавший все это время пятый обитатель кандейки, совершенно всем незнакомый черепаховый кот. Когда он встал и повернулся к обществу, все одновременно поняли: кот очень старый.

– Опа, явление! – хмыкнул Техас. – А мы все думали – ты мертвый.

– Я живой, – сообщил черепаховый. – Филя. Домашний, у реставраторов Тони с Мишей живу.

– А здесь как? – поразился Техас. – Вроде не мальчик. Чего вдруг?

– На операцию вместе с вами поеду, – спокойно доложил Филя. – Пора.

– Зачем? – оторопел Техас. – Чего вдруг на старости лет?

– Вот именно, что на старости, – согласился черепаховый. – Сил уже совсем нет, а гормон играет. Побегу за кошкой, обессилею и потеряюсь, потом хозяева меня ищут. Несколько раз такое было. Однажды чуть вообще не замерз. Спиртом оттирали.

– Чудеса, – покрутил головой ошеломленный Техас. – Что, других способов, кроме операции, нет?

– Все перепробовали, – Филя вкусно зевнул, видно было: операции не боится, скорее, даже ждет. – Таблетки давали, уколы делали – без толку. Только график смещается. Вместо марта в июне с ума сходить начинаю. Или в декабре. Собой совсем не владею! То на шторы прыгать начинаю, то мебель деру, то все углы изнахрачу. На Новый год на елку прыгнул, все игрушки перебил, лампочки поперекусывал. И ведь не со злости или из вредности, все природа проклятая! Тоня давно хотела меня… того, Миша не давал. Мужик. А позавчера я Тониной маме в сапог кучу наложил. Сам не знаю, как вышло. Тоня Мише ультиматум объявила: или везем кота к ветеринару, или я ухожу. Позвонили Гале, она говорит: как раз кошек собираю. Меня и привезли. Так что я сам, по доброй воле.

– Дела! – Техас недоверчиво крутил головой. – Первый раз в жизни… Чтобы кот… сам…

– Да хватит мне уже, – махнул лапой Филя, – за десятерых нагулялся. Пора и о душе подумать. А ты, конечно, если намылился, беги. Гуляй, пока молодой, мальчик. Что, говоришь, делать надо? Орать? Так это я умею! Так орал, что соседи в стены стучали. Только я прослушал, как наш концерт тебе практически поможет?

– Я прикинусь мертвым, – заговорщически понизил голос Техас. – Замру без движения. На всякие там кис-кис отзываться не буду. Главное, чтоб хвост не подвел, он же иногда самопроизвольно дергается.

– Да забей, пусть дергается. Типа, ты еще не совсем мертвый, но уже и не так чтобы живой.

– Мудро, – согласился Техас. – Мертвяка, пожалуй, и вытаскивать из клетки не станут, а живого – вполне.

– Да-да, – добавил Филя, – и про глаза не забудь. Глаза – первое дело, они тебе начнут в глаза фонариком светить, а ты крепись, но не моргай. Я так делал, когда за кошкой рвануть хотел. И тело должно мягким быть, как без костей. Лапу поднимают, она падает.

– Спасибо, – расчувствовался Техас, – ты настоящий друг. Не забуду.

– А потом как? – влезли в диалог умиравшие от любопытства кошки. – Галя клетку откроет, а дверь-то закрыта!

– Кого-то же она на помощь позовет, – резонно возразил Филя. – Если кот загибается, врач нужен! Побежит звонить. Тут надо сразу возле дверей позицию занять: только она дверь приоткроет – шасть – и ты снаружи. Я так всегда из ванной сбегал. Запрут меня, я притаюсь, будто сплю. Знаю: рано или поздно все равно зайдут – руки помыть или пописать. Ну и дальше все от ловкости и скорости зависит. Оп! И я уже на люстре. А она у них дорогущая, старинная, Миша три года ее реставрировал, сорвется – хана раритету. Пока Тоня прощения не попросит, пока не поклянется на улицу выпустить, ни за что не слезал!

– Ну ты, конечно, молоток, – восхищенно причмокнул Техас. – Видно, давал жизни. Как терпели столько лет?

– Любили, – односложно пояснил Филя.

– Значит, договорились, – подвел итог Техас. – Утро уже, скоро Галя придет. Все слушаем дверь.

– Я тоже хочу! – вдруг подал голос Мимир. – Я с вами!

– Куда это ты со мной? – вздыбился Техас. – Зачем?