Внуки красного атамана

- Слышь, Егор, там Роскоха осталась, родоначальница английской породы. Тяжела она - центнера на два, ни поднять ее, ни погрузить на большие сани. А сама-то Роскоха идти не может, только на передние ноги и встает... А я придумала, как ее перевезти. Она умная, смирная свинюха, поймет, в чем дело, не будет противиться.

Они положили на санки деревянное корыто, кинули в него ряднушку и пошли на свиноферму. Корыто положили прямо на полозья, сани поставили возле сидевшей на заду огромной добродушной Роскохи, взяли за ноги с одной стороны и перевернули в корыто; легла она на спину ногами вверх, плотно - не развернуться ей в сторону. Прикрыли ряднушкой и потянули домой. Едва дотянули. Хорошо, на помощь Пантюшиха с бабкой Меланьей прибежали, пособили.

Дорогу к пустому катуху в снегу прокопали, соломы ч ватного старья туда набросали. И Роскоха сразу же, как только ее в квартиру из корыта вывернули, стала там себе гнездо мостить. Напоили свинячую родоначальницу теплыми помоями с макухой, она удовлетворенно похрюкала и завалилась спать.

Вовремя управились станичники с этим делом. Точно угадал Ригорашев. Еще пуще заметелило на следующий день. И за метелями первыми безостановочно побежали румынские части, снявшиеся с фронта. За ними прошел вал всякого сброда - гитлеровские прихлебатели. Они подметали все, что еще оставалось в колхозных сараях. Грабить подворья побаивались: тут могли дать сдачи. Комендантский гарнизон еще держался на месте, а на правом берегу Донца в дотах и дзотах сидели немецкие боевые части.

Вечером к Ригорашеву неожиданно нагрянул полицмейстер Кузякин. Атаман пригласил его к столу, крепкий самогон поставил. После третьей стопки разговорился неожиданный гость.

- Драпать вместе будем, Алексей Арсентьевич, - говорил он, прыская нервным смехом. - Связаны мы с вами одной веревочкой, и нам надо одной земляческой кучкой держаться. А с немцами связались мы так, что теперь уж не развязаться... И здорово обложили нас советские войска: фронт взламывают аж до самого Воронежа, а под Сталинградом окружили трехсоттысячную армию. Бьют вздохнуть не дают... Да и на Донце герры не задержатся - тут линия обороны слабая. Наш комендант герр Трюбе уже утрамбовал свои чемоданы. Завтра наверняка драпанем, Алексей Арсентьевич. И, судя по всему, драпать будем без оглядки аж до самого Миус-фронта.

- Далековато, - сказал Ригорашев.

- Да, и потому перво-наперво должны мы сделать хороший запас продовольствия. Снарядите несколько подвод, набейте их свининой, говядиной. Сейчас крепкие морозы пошли - замороженное мясо надолго сохранится. Ну, положите еще что там есть в вашей кладовой: крупы, квашеной капусты бочку-две. К часу дня ваши подводы и люди должны быть готовы к отъезду... Комендант Трюбе назначил меня начальником зондеркоманды. Есть там и немцы-уголовники, старшим у них унтер-офицер Нудель. Еще та сволочь!.. Да, в общем, все мы в этой команде народ отпетый, крепко замаранный. И вот приказано моей команде при отступлении уничтожать колхозные постройки. И у вас здесь придется пустить красного петуха. Пускай ваши полицаи приготовятся это сделать...

- Да сколько же их, моих, теперь! - озабоченно сказал Ригорашев. - Я докладывал вам: двоих - Басаляку и Климкова - герры в Шахтах мобилизовали. А вчера у двоих нервы не выдержали - сами драпанули. Всего четверо вместе с обер-полицаем осталось. Так они же помогут мне подводы продовольствием набить... - Ригорашев, обдумывая свой внезапно возникший замысел, налил Кузякину еще самогону. - Вот я подумал: вы со своей командой, едучи из райцентра, могли бы поехать тихой дорогой - через наш дальний табор...

- Дельная мысль, Алексей Арсентьевич! Так и сделаем. Мы не поедем по шляху. У нас свой обоз, там добро всякое... А по шляху немцы катятся, могут затоптать нас, обоз разграбить. Голодные бегут, лошадей поели... По проселочным дорогам поедем, на ваш дальний табор завернем. Там скирды соломы и до черта всяких построек: долго гореть будут, дорогу геррам немцам освещать. Кузякин снова прыснул смехом. - А оттуда мы с обозом прямиком к вам в станицу...

- Да не в самую станицу, а на ферму за станицей, - уточнил Ригорашев. Там мы будем держать наготове подводы с продовольствием - подальше от лишних глаз, а то мало ли чего может случиться.

- Верная мысль, Алексей Арсентьевич! Незачем заезжать нам в станицу.

- Там, на ферме, в хате, обед прощальный сварганим. Закусим как следует перед дорогой и покатим. Много ли наших едет с вами? На скольких питья-еды готовить? - как будто бы невзначай спросил Ригорашев, уже провожая Кузякина к двери.

Тот, сыто икнув, ответил, вспоминая:

- У меня двенадцать человек осталось да у Нуделя около пятнадцати. Но жрут, скажу я вам, как волки. Так Что всего побольше готовьте.

- Наготовим, до отвала все наедятся, - пообещал атаман. Как только Кузякин ускакал из станицы, призвал Ригорашев к себе Егора, Гриню, Семена Кудинова и Пантелея Григорьевича, передал им содержание разговора с полицмейстером Кузякиным.