Внутреннее и внешнее

Я тоже был горд, но горд по-другому: уважая других людей (и одновременно чуть ли не презирая всех), я любил самого себя, свою утончённость, сильные стороны, обожал свои слабости и настолько же ненавидел их всех и самого себя. Тогда я отчётливо сознавал своё чувство к себе, но не имел мотивации изменить своё отношение к себе и к людям, на лицах которых постоянно видел маски, обличия, на телах – костюмы, за которыми скрывалась их и прекрасная, и ужасная суть. Я презирал людей за то, что они не хотели быть настоящими и не пытались быть лучше; и себя за то, что ненависть к ним крепко втёрлась в меня и что я не помогал им вместо такого отношения, выбирая, таким образом, лёгкий путь, казавшийся мне самому чересчур неправильным; но я снова ничего не мог поделать с собой, хотя имел на то силы, коих нет у большинства людей, но, видимо, мне недоставало желания, поэтому я решил начать с себя: быть открытым, честным, справедливым, что у меня обыкновенно получалось и делало меня сильнее. Но в то утро, после разговора с Аннет, стремление быть открытым кануло в пропасть, и тогда я понял, почему раздражение не заставило ждать своего прихода; тогда мне было и стыдно перед самим собой, ведь я закрылся от хорошей девушки, и досадно за себя, не способного следовать своим установленным принципам. Впоследствии я твёрдо решил исправить своё положение.

Я в очередной раз забылся, затем услышал сквозь думы:

– Эй, ты вообще спал этой ночью? – прозвучал знакомый насмешливый голос и напомнил мне, где я находился.

– Извиняюсь.

– Надеюсь, завтра твои мысли будут только о работе?

– Конечно, а сегодня вечером, пожалуй, послушаю его альбомы, – глухо говорил я.

– Ты не слушал раньше? Ведь он знаменит, крайне богат! Послушай, тебе понравится.

– Ясно. Что ж, я пойду тогда.

– Почитай о нём, подумай, о чём спросить, – его было не унять. – Знай, Кампай не отпустит тебя, как отпустил Нианг, потому что он намного меньше чувствителен. Будь осторожен, не атакуй его первым, но и не поддавайся его атакам.

«Но я, чёрт, хочу атаковать и подвергаться атакам!» – подумал я и твёрдой походкой вышел из офиса.

Странно, но до того времени я, действительно, не слушал треки The Desert Nomad – так величал себя мистер Кампай. Когда я вернулся домой, я решил взять у берега небольшую лодку, отплыть недалеко, надеть наушники и улететь. Любопытство захватило меня, и я чувствовал, что настанет ещё один особенный момент в моей жизни; вот так всё закружилось и завертелось в то лето.

Когда я подошёл к песчаному берегу, я заметил человека, который оказался Номадом, то есть мистером Кампаем. Он стоял справа, на песке, недалеко от меня и глядел на океан и небо, на горизонт, разделяющий их. На нём сияла белая распахнутая рубашка, в руке сверкал тонкий стеклянный бокал с багровым вином. Чуть позже он обернулся ко мне и пошёл к невысокой, деревянной, окрашенной в белый цвет ограде, разделявшей нас.

Я увидел трогающую сердце улыбку, честные глаза, проницательный взор. Он постоял у ограды, затем мягким небесным голосом спросил: «Можно пересечь ваш участок и пройти к дороге?»

– Без проблем, – ответил я, глядя на него своими постоянно щурившимися глазами.

– Благодарю покорно…

Я ждал; но вскоре понял, наконец, что он желал узнать моё имя.

– Мистер Офори или просто Тоби.

– Приятно встретиться, Тоби. Меня зовут Кампаем, или просто Номадом, но только не смейся такому по-честному простому имени, ведь оно есть серьёзное, ответственное имя.

Я и не думал смеяться.

– Я и не думал смеяться, что вы.

– Хорошо, мне пора идти. Вечером я устраиваю вечеринку, и я рад пригласить тебя, Тоби, – говорил он, ослепительно и искренне улыбаясь и как бы придавая значимости нашей встрече.

Его приглашение испугало меня, но я был не из тех, кто поддавался испугу:

– Интересное предложение и неожиданное. Я подумаю.

– Приходи в одиннадцать, если ты не занят и у тебя есть время. Но если времени нет, то тебе не стоит приходить, – отстранённо сказал Кампай.

Его улыбка покинула красивое загорелое лицо, и с грустным задумчивым выражением он отворил калитку и пошёл вверх по дорожке, оставляя меня одного с новым впечатлением.

Странные ощущения долго не покидали меня. Кампай удивил меня своей открытостью и чем-то ещё, что я не мог выразить словами. Тогда я не понял, что такое понравилось мне в нём. После знакомства я собирался слушать творчество именно этого человека, что тоже показалось мне крайне необычным, что сближало меня с ним и в высшей степени интриговало меня. Я поспешил отплыть от берега и окунуться в звук.

Почему-то после той встречи мне показалось, что быть честным – значит быть самим собой.

V

Мои наручные часы показывали восемь вечера, когда первые фейерверки начали сотрясать чёрное, усыпанное звёздами небо там, вдали, над участком Номада. То, что всё начиналось в восемь, но что я был приглашён к одиннадцати, заставило меня почувствовать, что что-то необычайное произойдёт этой ночью. Мысли о Кампае не покидали меня, тихо лежавшего в лодке, слегка качавшейся в неподвижной тёмной воде, поправлявшего наушники на голове.