Внутреннее Царство

Задолго до Льюиса в IV веке об этом говорил святой Григорий Нисский. В момент воскресения душа запечатлеет наше тело той же печатью, которой оно было запечатлено в здешней жизни.

Для тождественности воскресшего тела с земным вовсе не обязательно, чтобы соединились те же самые материальные элементы: достаточно той самой печати. Между нашим настоящим и нашим воскресшим телом действительно будет подлинная преемственность, которую, впрочем, не следует истолковывать наивно–материалистически.

Пусть тело останется по воскресении таким же, но оно будет и другим. Апостол Павел говорит: «Сеется тело Душевное, восстает тело духовное» (1 Кор 15, 44). «Духовное» здесь не означает «нематериальное». Воскресшее тело будет одновременно и телом материальным, но при этом оно будет преобразовано мощью и славой духа, и потому освобождено от всех ограничений материальности, какие нам знакомы теперь. Материальный мир, в том числе и наши материальные тела, мы знаем пока лишь в падшем состоянии; и наше воображение не способно представить свойства, которыми в не знающем падения мире будет обладать материя.

Мы можем лишь слабо угадывать особые свойства прозрачности и жизненности, легкости и восприимчивости, которыми будет наделено наше воскресшее тело — одновременно материальное и духовное — в грядущем веке. Святой Ефрем Сирин пишет: «Взгляни на человека, в котором обитал легион всяческих бесов (Ми 5, 9); об их местонахождении не знали, поскольку СОСТАВ их рати тоньше и легче, чем сама душа. Вся эта рать пребывала в одном теле. Но в сто раз тоньше и легче плоть праведника, которая восстанет в день воскресения. Она подобна мысли, способной расти и распространяться по своей воле или собираться и сосредотачиваться. Сосредотачивается она в одном месте, распространяется — повсюду… Насколько же тонки в раю духовные существа, если даже мысли не могут коснуться их!»[ [49]]

Это, пожалуй, лучшее описание славы воскресения, которое мы можем найти. Остальное предоставим безмолвию. «Еще не открылось, что будем» (1 Ин 3, 2).

3. ПРАВОСЛАВНЫЙ ОПЫТ ПОКАЯНИЯ

Эта жизнь дана вам для покаяния. Не расточайте ее на другое.

св. Исаак Сирин.

Покаяние есть великое понимание.

Пастырь Ерма.

Отправная точка благовестия

Иоанн Креститель и Господь наш Иисус Христос — оба начинают свою проповедь одними и теми же словами: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» Мф 3, 2; 4, 17). Такова отправная точка Благовестия — покаяние. Без покаяния не может быть ни новой жизни, ни спасения, ни вхождения в Царство. Обращаясь от Священного Писания к святым отцам, мы встречаем ту же самую существенную истину. Авва Милесий, которого спросили, что он делает в пустыне, отвечает: «Я пришел сюда оплакивать свои грехи»[ [50]]. И покаяние это не есть только подготовительная стадия, оно — пожизненно. Когда авва Сисой лежал на смертном одре, окруженный своими учениками, оказалось, что он с кем–то говорит. «С кем ты говоришь, отче?» — спосили ученики. Он ответил: «Вот, ангелы пришли взять меня, но я прошу их дать мне еще немного времени, чтобы покаяться». «Ты не имеешь нужды в покаянии», — сказали ученики. «Воистину, — ответил старец, — я не знаю, начинал ли я каяться»[ [51]]. Марк Монах утверждает: «Нет иного, столь же благого и милостивого, как Бог, но даже Он не прощает непокаявшегося [… ]. Все множество Божиих заповедей можно свести к одному началу — покаянию [… ]. Мы осуждаемся не за множество наших прегрешений, но за то, что отказываемся каяться… [… ]. И для великих, и для малых покаяние остается несовершенным до самого смертного часа».[ [52]]

«Господь наш Иисус Христос, — говорит авва Исаак Скитский, — заповедал нам пребывать в покаянии до последнего нашего дыхания. Ибо если бы не было покаяния, никто бы не спасся». [ [53]] И Исаак Сирин учит: «В каждое мгновение в течение двадцати четырех часов суток мы имеем нужду в покаянии». [ [54]]

Духовные наставники более близкого к нам времени отводят покаянию столь же решающую роль. Преп. Иоанн Кронштадтский в своем духовном дневнике «Моя жизнь во Христе» говорит: «Наша молитва состоит прежде всего в покаянии»[ [55]]. И о. Серафим Папакостас, возглавлявший движение «Зои» в Греции в 1927–1954 гг., начинает наиболее известную из множества своих книг такими словами: «В каждом веке, а особенно в настоящем — полном тревоги, усталом и беспокойном веке, нет ничего более существенного, чем покаяние. Нет ничего более глубокого, к чему бы стремился человек; однако у него нет ясного понимания того, чего же он в действительности хочет». [ [56]] Следует отметить, что Иисусова молитва — гораздо более широко распространенная сегодня, чем пятьдесят лет назад, — является особенной покаянной молитвой: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного».