Внутренняя война. Том 1

– Я должен! – воскликнул тот, кому она доверяла всю свою короткую жизнь. – Он узнал об этом от магистров Последнего Книгохранилища. Магистров! А генерал Форгайл не смог. Он ничему не научился. Ему ничего не дали. Всё только этот высокомерный щенок. Он научился. Ему дали. И тогда он передал. Имея книгу и новые знания, он убедил моего лучшего воина. Бригин, дочка! Он убедил своего отца! Из всех живущих ныне людей у Аббатора больше всего причин ненавидеть меня, но он отдал свою жизнь, свой народ и своё королевство в руки сына. Как же я мог сомневаться в этом принце?

А ты-то можешь? – король спросил так сурово, будто дочь бросила вызов его власти. – Я видел, как он смотрел на тебя. – Будто она перешла на сторону врага. – Ты можешь сомневаться в нём?

У неё не было ответа. Да и теперь её мысли занимал не принц Бифальт. Пьяный отец чувствовал себя в безопасности на тёмной половине комнаты, вдали от неё, и его страх вдруг вышел наружу. И дал новое направление мыслям принцессы. Впервые в жизни она засомневалась, правда ли отец предвидел вторжение с севера. Или это было не более чем предлогом? Поводом, оправдывающим его желание уничтожить Беллегер? Если он готовился к другой, более масштабной, чем с Беллегером, войне, почему так испугался, услышав, что новые враги нацелились не на Амику, а на Последнее Книгохранилище?

И почему принцесса слышала в его голосе нотки малодушной надежды, смешанные со страхом и гневом?

Король Смегин уже разъяснил ей многое из того, над чем она ломала голову весь день, но с ответами пришли новые вопросы, к тому же Эстии не давали покоя душевные метания отца. Поэтому вместо того чтобы ответить, как должна была сделать послушная дочь, принцесса, всегда отличавшаяся своенравием, собрала волю в кулак и продолжила расспрашивать отца.

– Ты рассказал мне, что ему известно, отец. Ты рассказал мне, что он предлагает. – Принцесса кивнула на стол. – Вот эта книга. Мы можем изготовить пушки. Теперь расскажи мне, что он тебе обещал?

Только узнав это, она поймёт, что король Амики отдал взамен.

Отец ответил сдавленным проклятием, переходящим в нечленораздельный вопль – свидетельство полного отчаяния. Потом внезапно затих в своём тёмном углу. Казалось, он пытался встряхнуться, сбросить с себя опьянение. Мгновение спустя он вернулся в круг, очерченный слабым светом свечи.

Король двигался с трудом, как человек, которого избили дубинками, но не кренился на сторону и не хватался больше за стулья. Его рот был сжат от гнева, в глазах застыл ужас. Дойдя до того места за столом, где сидела его дочь, он не поднял глаз. Он только опустился на свой стул – напротив неё. Осторожно, будто ожидая сопротивления, он взял обе её руки в свои.

– Он хочет мира, – тихо сказал король. – Он уже многое сделал для этого. И обещал сделать ещё больше.

Если я заключу с ним мир – если я соглашусь с его условиями – он восстановит магию. – Руки короля судорожно сжались. – Я имею в виду, что он добьётся её восстановления. И не только в Беллегере. Это магистры библиотеки сделали нас бессильными. – Он говорил горячо, так, что, казалось, мог обжечь словами. – Они сделали меня бессильным, – тут его речь словно потухла. – Но если этот принц сможет договориться о мире между нами, они пробудят магию в обоих королевствах. То ли сами, то ли обучат своего ненаглядного принца.

Генерал Форгайл подтверждает это. Он присутствовал, когда принц и магистры заключали сделку. Он был включён в неё принцем.

Слова отца не удивили принцессу. Для неё это было слишком, она уже не понимала: чрезмерно много тонкостей. Но услышанное объясняло особый тон отцовской речи, нотки страха и надежды в его голосе. И вполне соответствовало тому, во что сейчас на её глазах превращался король. И она догадалась, какими будут его следующие слова.

Подавив лёгкую дрожь, принцесса спросила у короля, вернее, у его макушки – он так и не поднял глаз:

– Что ты ему сказал?

С трудом, словно у него в горле застрял комок, король ответил:

– У нас будет мир. Я дал ему своё слово. Я не возьму его обратно. Пусть мои предки проклянут меня из своих могил, но я не заберу своего слова. Как я могу отказать беллегерцу, который предпочёл бы увидеть свою родину уничтоженной, чем разделить судьбу с Амикой? Человеку, который знает намного больше, чем я, и не боится? Человеку, который пообещал воскресить меня?

Я должен вернуть свой дар. – Последние слова король произнёс шёпотом, но в голосе его звучало сильное, страстное чувство, давно знакомое дочери. – Без него я человек лишь наполовину.

Теперь всё стало на свои места. Отец дал ясно понять. Он не боялся за Амику. Он боялся за себя. Он не цеплялся за надежду для своего народа. Принц Бифальт дал ему надежду на исполнение его собственного желания.