Внутренний суслик (СИ)

— Йобаный шлюх! Подстилка! Мразь! Скотина! Даже к деду в постель залез! — разбудило меня низкое злобное рычание.

С трудом разлепила глаза, и от болезненной пощечины тут же закрыла их, брызнув слезами, успев увидеть нависающего надо мной Ториниуса.

====== 7. ======

Комментарий к 7. Беты у меня нет, поэтому принимаю любую посильную помощь в исправлении ошибок.

Намекаю: чем больше комментариев, тем сильнее меня прет писать проду ;)

Фото Милоша: https://cdn.nickpic.host/images/Izfsbf.jpg

Дед поднял голову от подушки, окидывая мутным взглядом комнату.

— Тори? Кто тебя вызвал? — в его хриплом клёкоте трудно было разобрать слова, потому что к словам тут же примешался кашель.

А муж уже стащил меня за руку с кровати, больно вцепившись пальцами в предплечье.

Суслик вяло возмутился:

«Синяки останутся».

Мне было все равно. Я так устала и хотела спать, а все остальное потом, потом, потом. Но муж тряс за грудки и требовал ответы на какие-то дурацкие вопросы.

Я оттолкнула его руку и молча, подошла к деду, который весь в поту откинулся на подушку и слабо постанывал.

— Звони — восемьсот девяносто семь, зови Иридика. Срочно! — прикрикнула я, видя как злость, бушующая ярость сменяется во взгляде на растерянность, непонимание, возмущение и опять непонимание.

Схватив полотенце, я подтолкнула загораживающего выход мужа в спину, протиснулась, бросилась к ванной и намочила полотенце.

— Дед! Деда! — Тори тормошил за плечо Ашиуса, беспомощно вглядываясь в мокрое, потное лицо, прислушиваясь к тяжелому хриплому дыханию.

— Ты еще здесь? А ну быстро ищи телефон и звони! — я рявкнула на мужа и тот, вздрогнув, бросился к серванту, открывая секцию, где обычно держали вино с бокалами или коробку с нитками, как в нашем случае.

Обтирая мокрым полотенцем горящего деда, я поняла, что тут нужна водка, чтобы сбить температуру.

Разговор был коротким, Иридик сразу понял, что просто так его звать не будут.

Я снова выбежала из комнаты, схватила в кухне бутылку с самогоном, недопитую в день моего приезда, и вихрем ворвалась в комнату, где над дедом стоял испуганный муж, откинула одеяло, смочила полотенце и начала растирать деда жидкостью из бутылки.

— Не стой столбом, живо мой руки и помогай мне — пока Иридик придет, надо сбить температуру, — мой тон был сухим и нервным.

Сейчас главным было спасти старика, впавшего в беспамятство. Я оторвала от полотенца половинку, и стала растирать ключицы, грудь, бока. Когда вернулся муж с закатанными рукавами, влажными руками и мокрым лицом, с челки у него капала вода, я всунула ему в руки второй кусок полотенца:

— Растирай ноги. Только аккуратно.

От адреналина и быстрых, нервных движений стало жарко, и я сняла верх от байковой пижамы, зная, что под ней находится майка — хотелось хоть немного остудиться.

— Ты чего тормозишь? Давай заканчивай с ногами, его надо перевернуть и протереть спи… а… — я уловила его взгляд на мое предплечье, где уже начинали наливаться синевой отпечатки от его пальцев.

Муж стиснул зубы и наклонился, напрягая мышцы на руках, переворачивая деда на живот.

Я отнесла Иридику питье в большой кружке с ложкой для деда, и вернулась на кухню, сев в уголок у шкафа, безвольно прислонившись к нему боком, упираясь головой, которая отказывалась держаться ровно. Омега выгнал меня из комнаты, сказав выпить того же отвара и ложиться в постель немедленно. Муж ходил по кухне, останавливаясь у окна, глядя на снеговика на улице.

Я медленно хлебала теплый отвар из чашки, понимая, что нужно хоть как-то объясниться с мужем, но сил не было от слова «совсем». Тори обернулся от окна, окинул взглядом меня сверху донизу, задержавшись дольше на растрепанных длинных косичках, синяках под глазами, синяках на руке, вернулся к метке, которую я машинально почесала, и спустился взглядом на провалившийся живот и босые ступни, которые я тут же завела под стул, пряча от внимательного взгляда.

Глаза его были темными, желтовато-коричневыми, выражение лица было замершей маской, догадаться, о чем он думает было невозможно.

«Да ну его нахер!» — присвистнул сусел, — Иди, ложись, а то башкой тюкнешься об пол. Еще его наезды слушать сейчас — оно тебе надо?»

«Да, Васятка, ты как всегда прав».

Я поднялась со стула и, держась за стеночку, поплелась в свою комнату.

— Стоять! Ты куда? — рыкнул удивленно охреневший муж.

«Пошел в жопу», — хотела ответить я, но Василий умоляюще блеснул глазами, и я ничего не ответила, добралась до комнаты, закрыла дверь на задвижку изнутри и упала досыпать.

Из сна меня вывел громкий хлопок и удар. Спросонья мне показалось, что рядом со мной взорвалась бомба.

«Да и хер с ней, с бомбой — новую купим», — вяло махнул лапой суслик и перевернулся на другой бок.

Мне просто дико не хотелось открывать глаза, хотелось вернуться в сон, но, увы. Теплая рука легла на мой лоб, и запах печеной ватрушки раздразнил мои вкусовые рецепторы. Живот голодно и переливчато заурчал и чей-то голос спросил:

— Ну, как он? Как лоб?

— Твёрдый, — ответила я с закрытыми глазами, всё еще надеясь упасть обратно в спасительный сон. — А если вы уйдете, то будет еще лучше.