Внутри

Людмилкой ее звали все, потому что именно это слово разносилось по подъезду вместе с пьяными мольбами ее мужа, которого она не пускала в квартиру. Сама же она представлялась Людмилой Станиславовной, но это солидное имя мало подходило двадцатипятилетней, розовощекой, как матрешка, девице. У Людмилки были напряженные отношения со всеми вокруг, кроме ее детей. А поскольку я с ней в родстве не состояла, мне не довелось стать исключением.

— Это просто возмутительно! — заявила Людмилка, бесцеремонно минуя такую скучную мелочь, как приветствие.

— Что именно? — спросила я, сдерживая раздражение. По опыту я знала, что скандалить с ней бесполезно, я быстрее уберу ее с пути, если выясню, что ей нужно.

— Плесень, черная плесень! Куда только смотрит управляющая компания?!

— Не знаю. Ни про компанию, ни про плесень.

— Ты хочешь сказать, что у тебя ее нет?! — поразилась Людмилка.

— Я не видела. Может, я просто не заметила.

В последние дни мне было не до разглядывания каждого уголка на предмет плесени, но я не собиралась рассказывать об этом соседке.

Однако Людмилка уже была на тропе войны. Сообразив, что я не готова поддержать ее, она пришла в такое возмущение, что чуть не лопнула — а этого мне бы не хотелось, меня бы взрывной волной снесло. Она бесцеремонно схватила меня за запястье и потащила за собой, причем так быстро, что я и пикнуть не успела.

Дверь в ее квартиру оставалась приоткрытой, поэтому очень скоро мы обе оказались внутри. Не позволяя мне даже снять ботинки, Людмилка протащила меня через коридор в гостиную и ткнула пальцем в потолок.

— Вот! Вот о чем я говорю!

Что ж, шах и мат. Обычно она склонна была преувеличивать проблемы — когда почтальон случайно бросил ее письмо в соседский ящик, она узрела в этом чуть ли не теорию заговора. Но в этом случае Людмилка была пугающе права.

Не нужно было всматриваться, чтобы обнаружить плесень, она занимала львиную долю потолка и одной из стен. Черная, жуткая, вьющаяся в воздухе, как паутина… Я в жизни такой дряни не видела! Я даже не была уверена, что это плесень. С другой стороны, что еще это могло быть?

Рядом с этой штукой тяжело было дышать. У нее не было какого-то определенного запаха, но казалось, будто воздух в комнате наполнен мельчайшими песчинками, раздирающими горло. Я тут же закашлялась, а Людмилка с непонятным торжеством хлопнула в ладони.

— Вот! Вот о чем я говорю! У нас тут отрава, а управляющей компании — хоть бы хны!

— Когда это появилось? — спросила я, с трудом подавив кашель.

— Позавчера — как первое пятнышко. Я решила, что это просто подтекает труба где-то, но все равно сразу же сообщила управляющей компании. А они что сделали? Ничего — и вот результат!

Я сильно сомневалась, что управляющая компания могла бы здесь что-то изменить, даже если бы очень захотела. Плесень была густой, она полностью скрывала под собой штукатурку и обои, а еще — влажной… как будто склизкой! Она исходила непонятным густым соком, заставляющим меня сомневаться, что это вообще плесень.

Ну а что еще?

— У Дмитриевых такая же ситуация, — вещала Людмилка. — И у Корнеевых, которые из шестьдесят третьей, то же самое. А ты где-то между нами! Как у тебя может этого не быть?

— Не знаю… Но еще утром больших пятен точно не было!

Такую катастрофу я бы не просмотрела, как бы я ни была занята.

— Так может, от тебя это все и исходит? — подозрительно покосилась на меня Людмилка.

— Как это может исходить от меня, если у меня ничего нет?

— Не знаю! Я вообще не знаю, как работает плесень! Но это ненормально!

— Да уж…

— Я хочу посмотреть твою квартиру! Проверить, есть у тебя это или нет!

— Черта с два! Хочешь, чтобы я подписала какое-то коллективное обращение к управляющей, — пожалуйста, а в мою квартиру никто не войдет!

Людмилка мгновенно притихла — она привыкла, что я говорю с ней вежливо, и такого рыка от меня не ожидала. Да я и сама обалдела! С моей стороны, это не было криком или бабской истерикой. Я… вроде как приказывала.

Не знаю, как и почему, но когда речь заходила о защите Руслана, у меня вдруг появлялись силы, которых раньше не было.

— Мне нужно идти, — сказала я. — День был долгий. Мой телефон у тебя есть, если что понадобится — звони.

— Хорошо…

Уж не знаю, что увидела Людмилка на моем лице, а становиться у меня на пути она больше не рисковала.

Я наконец-то добралась до квартиры. После всего, что произошло, я даже побаивалась туда заходить, но напрасно. Внутри было тихо, спокойно и чисто. Руслан был в той же комнате, где я его оставила, правда, с кресла он перебрался на диван. Он не выглядел ни напуганным, ни разозленным моим отсутствием. Он по-прежнему был… никаким.

Я обошла квартиру, разыскивая ту загадочную плесень, которую показывала мне Людмилка. Я заглянула везде, ванну чуть ли не с лупой облазила. Ничего, ни одной черной точечки! Думаю, проблема все же в квартире Людмилки, а у соседей все не так плохо, она преувеличивает.

Чуть успокоившись, я решила, что нам обоим не мешало бы поужинать.

— Пойдем, я приготовлю что-нибудь!