Внутри

— Я понимаю, что тебе неприятно, — продолжила она. — Но нельзя же вот так перечеркивать многолетнюю дружбу! — Жалко, что ты раньше об этом не подумала, — не выдержала я.

— Слушай, мне жаль, не стоило этого делать. Я очень-очень извиняюсь! Но теперь-то я ничего не могу изменить, так что не обижайся ты, а? Я не хотела, чтобы так все получилось! — Да неужели?

— Хорошо, подловила, хотела, — закатила глаза Вика. — Ты мужа своего видела? Кто его не хотел-то из девчонок на свадьбе? Это сейчас они, ханжи гребаные, отказываются со мной общаться — та же Наташка кошмарит, и Ленка тоже. Все святые! А на свадьбе все на него слюни пускали! — Очень в этом сомневаюсь. Но даже если слюни пускали все, переспала с ним только ты.

— Каюсь, грешна, — развела руками она. — Да я просто охренела, когда он согласился! Отказывался, отказывался — а тут согласился! Я так обрадовалась, что ни о чем больше не могла думать! — Так, а вот с этого места поподробней.

Пожалуй, мне не следовало обсуждать с ней это. Но она задела меня за живое. Я никогда еще не думала о том, как это произошло между ними и почему именно с ней. Теперь у меня был шанс узнать, пусть я и сомневалась, что готова к этому.

— Да нечего тут рассказывать особо! — отмахнулась Вика. — Да, кое-что я ему предлагала еще после свадьбы. Но я не собиралась уводить его из семьи, ты не подумай, я на него не претендовала! Я просто хотела попробовать его… Ну, знаешь, в постели! Дегустаторша членов. Просто замечательно. С кем я вообще общаюсь?

— Я намекала ему, иногда мы пересекались и я… флиртовала, — продолжила она. — Потом, в какой-то момент, я нажралась на вечеринке и позвонила ему. Так бывает! — Не со всеми. Не все пьяными звонят мужьям подруг, Вика. — Ой, святая тоже! Ты теперь разведенка, подожди, до чего дойдешь! А могла бы не быть разведенкой, если бы вошла в положение сразу… Он ведь любил тебя. Я видела, что он тебя любит. Поэтому он и отказывал мне! Я уже потеряла надежду, на других переключилась. Но тут он мне позвонил и предложил встретиться у вас дома. Сказал, что тебя не будет, и я все поняла. Конечно, я согласилась, что еще мне было делать?

— Прям не знаю… отказаться?

— Опять лицемеришь. Никто бы не отказался! Я приехала, и все было прекрасно, а потом ты ворвалась… Да, неприятно получилось. Но ты меня даже благодарить должна!

— Я тебя из окна вышвырнуть должна. А благодарить за что же?

— Да он у тебя странненький какой-то! Я потом пыталась с ним встретиться, а он — ни в какую. Хотя я знала, что он от тебя ушел, мне девчонки рассказали. Вот и как это понимать?

Да очень просто: он изменил мне, чтобы ему проще было от меня избавиться. Он знал, что я такого не прощу! Значит, я настолько ему надоела? Руслан сделал все, чтобы мы расстались быстро, без объяснений и попыток все исправить.

От этого мне было только хуже.

— Вали отсюда, Вика, и больше не попадайся мне на глаза.

— Что, ты даже теперь отказываешься понимать?

— Нечего тут понимать.

— А я вот не уйду! Не уйду, пока мы не помиримся!

Ей, наверно, казалось, что это очень смешно. Или мило. Кто поймет, что у нее в башке творилось! Но я была не настроена вести переговоры с бабищей, которая разрушила лучшее, что было в моей жизни.

В тот день я впервые ударила человека. Это раньше мне казалось, что я на такое не пойду, да никогда в жизни, рука не поднимется! Когда стало надо, все поднялось, и Викуля получила по накачанным губищам.

Как и следовало ожидать, крику было — до одурения. Никаких серьезных травм Вика не получила, но все равно подала на меня в суд. Я заплатила штраф, но ни о чем не пожалела, вот честно, те ощущения стоили и больших денег!

С тех пор мы с Викой не виделись, она избегала меня, как чумы. Я не придала ее словам про странности Руслана никакого значения, он вел себя так, как и полагалось предателю и изменнику. Я верила, что эта глава моей жизни закрыта.

* * *

Я заметила за собой новую привычку: называть Руслана «детка». Эту привычку смело можно было считать вредной.

Понятно, что есть пары, где «детка» друг к другу обращаются постоянно. Но у нас с ним такого никогда не было, да и не подходило ему это слово. «Детка» — это гламурный мальчик с напомаженными волосами, в розовой рубашечке да с красной ниткой на запястье, для меня всегда так было. Но не Руслан, он ни внешне, ни внутренне не «детка».

И все равно я говорила это ему.

— Детка, пора мыться.

— Детка, пересядь, пожалуйста.

— Детка, я сейчас вернусь.

Сначала я еще пыталась перестать, а потом поняла, что это безнадежно, по-другому уже не будет. Я просто не видела в нем того Руслана, которым он был раньше и которому не подходило это слово. А нынешнему обитателю моей квартиры было все равно, как я к нему обращаюсь.

Я понемногу привыкала к жизни с ним, к тягучей и ужасной новой жизни. Я закончила оформление документов, выслушав в свой адрес сотню замечаний и упреков. Я запомнила, когда нужно давать ему лекарства, и больше не сверялась с составленным мною же графиком. Я нашла телефон нескольких социальных работниц — единственных, с кем я имела право оставлять Руслана, пока я занята.