Внутри

"Почему бы нам не покататься по МЦК?" – предложила, наконец, Виктория, набив карманы всякой дребеденью. Борис отметил для себя, что девушка совершенно спокойна, словно победа вовсе не взбудоражила её, будто внезапная идея играть на нового знакомого не значила для неё ничего, кроме самой игры. Никакого скрывающегося за видимостью истинного смысла не оказалось. Борис потёр бровь и устало вздохнул. Почему люди создали для себя эту непоколебимую иллюзию дуализма сущности и кажимости? За видимостью нет никакого другого, "истинного", бытия – чтобы не запутаться в бесконечном человеческом самообмане, стоит верить лишь в само явление, такое, каким оно себя показывает. "Это и есть желание победителя?" – уточнил Борис больше для поддержания разговора. "Да", – девушка повела его в коридор. "А победитель, как известно, не получает ничего…" – подумал мужчина, но вслух ничего не сказал.

Станция МЦК выглядывала из темноты и казалась загадочным геометрическим объектом. "Треугольники, квадраты, треугольники…" – промелькнули в голове Бориса слова Евгения. Он остановился. Вокруг медленно сновали люди. Какой-то парень шёл рядом с двумя женщинами, и обе держали его под руки – видимо, чтобы он не потерялся. "Что такое?" – спросила Виктория, не сразу заметившая, что её спутник отстал. "Всё в порядке", – ответил Борис, нагоняя девушку. Они вошли в вестибюль и поднялись на станцию. В лицо им ударил ветер. Борис и Виктория шли по платформе, дожидаясь поезда, и на каждом шагу им под ноги бросались пригоршни света, много разноцветных точек, перебиваемых резкими тенями, бесконечное разнообразие пятен и линий, складывающихся в замысловатые авангардные узоры – жуткие и притягательные. Борис глядел на лицо девушки, тоже захваченное этой игрой света, и ему казалась неожиданной её внешность, к которой он, оказывается, уже успел привыкнуть. Хотя никто из шедших навстречу не обращал на происходящее вокруг никакого внимания, мужчина ощущал их причастность к этому короткому чуду наглядной физики. Да, обыкновенной физики. Борису вдруг показалось, что всё вокруг слишком уж обыденно и буднично. Пожалуй, даже слишком заурядно – вот эта девушка, стоящая рядом, которая должна была оказаться не просто содержанкой, а хитрой интриганкой и, вероятно, охотницей за мужчинами, обманывающей такого простого человека, как Евгений, на деле не дотянула и до этой избитой роли из бульварного романчика, всё же более красочного, чем реальность многих… Викторию заинтересовала окружающая их обстановка – такое было впервые, и она незаметно для себя спросила: "Боря, а ты веришь, что ночью можно увидеть мир по-другому? Я читала про это. А ты веришь?" Борис слабо улыбнулся и взял её под руку, словно в ответ на этот вопрос.

"Давай пить чай!" – предложила Виктория, когда они устроились на новых удобных сидениях поезда, отправляющегося к следующей станции сквозь укрытую тьмой Москву. "Чай?" – переспросил Борис. "Чай, – повторила Виктория. – Вот здесь. На столике", – добавила она и откинула маленькую пластиковую подставку. Усевшись поудобнее, она достала небольшой истёртый термос. "У меня тут и конфеты есть", – девушка, пошарив в карманах, протянула спутнику горсть пыльных и помятых конфет без фантиков, к которым, казалось, прилип весь мусор, который им когда-либо приходилось встречать в закромах своей хозяйки. "Угощайся, Боря, – попросила она. – Мне что-то есть не хочется". "Неужели?" – спросил Борис, принимая у неё термос. "Ну как знаешь…" Борис опрокинул ёмкость и сделал большой глоток. Виктория едва успела подхватить термос из его рук, как мужчина согнулся в приступе кашля. "Подавился?" – взволновано спросила девушка, чуть не утратившая свою собственность. "Крепковат у тебя чаёк", – просипел Борис из-под сиденья. Виктория понюхала горлышко термоса и, опасливо озираясь, быстро сунула его в карман. "Извини, перепутала, – прошептала она и извлекла откуда-то почти такой же сосуд из нержавеющей стали. – Чай – здесь." Борис подозрительно покосился на Викторию: "Ты всегда столько барахла с собой таскаешь? И куда только это всё помещается…" "А я своё ношу с собой, – огрызнулась Виктория. – Пей чай давай, запивай!" Борис неуверенно взял из её рук термос, принюхался к его содержимому и лишь тогда начал пить. Это был какой-то дешёвый пакетированный чай с привкусом глины. Борис, закрутив крышку, вернул напиток спутнице.

"Что-то я устала, – сказала Виктория, когда поезд завершал второй круг своего бесконечного пути. – Пора бы мне домой." Они проехали еще пару станций и вышли там же, где началось их путешествие. "Завтра я планирую весь день спать, а вот вечером можешь приходить, – проскрипела девушка, – только не очень рано. Часов в шесть, думаю, встану. Не провожай." Борис с минуту смотрел ей вслед, но как только подошёл следующий поезд, развернулся и скрылся в глубине вагона.

***