Внутри

В доме Виктории вновь буйствовал хаос. Танцы, свет, громкая музыка, алкоголь – ничего человеческого, ничего живого, ничего светлого. Но танцующие были веселы, бодры, энергичны – в каком-то смысле они даже были счастливы. Мучительно было наблюдать за тем, что должно было помочь забыться, изо дня в день. Беспорядочные движения вокруг, мерцание света, оставленный гостями и самой хозяйкой мусор – всё это, конечно же, не складывалось ни в одну пасторальную картину, а уж тем более, не укладывалось в представления об идеальном самой Виктории, атаманши этого бесконечного праздника. Когда же гости расходились – квартира становилась совсем пустой, и оставались наедине с Викторией только разбросанные всюду сломанные вещи, испачканные предметы мебели, набок висящие картины, горы грязной посуды, пустых бутылок, перьев и осколков. И как она только раньше находила силы на восстановление порядка здесь? Этого она не помнила, как и того, когда именно в этот раз её муж вернётся из командировки. Но этот вопрос её совсем не волновал. Она сидела на засаленном кресле перед окном, где не так давно сидел Борис, новый, а потому, видимо, так заинтересовавший её, заставивший вновь кануть в придуманные ситуации и состояния. Вокруг разговаривали люди, пытаясь перекричать музыку, донести друг до друга пустые, ничего не значащие слова.

"Лучше всего завтра часам к 6 вечера. Тогда сами всё увидите."

Виктория почувствовала, как на её плечи опустились руки Бориса. Она лишь вздохнула: "Это очень плохо." Борис наклонился к уху Виктории, чтобы она расслышала его слова сквозь весь этот шум: "Быть может, устроим что-то большее?" Она непонимающе посмотрела на Бориса, а тот продолжил: "Что-то более грандиозное и масштабное, что выйдет за рамки этого вечного одноликого шабаша." Виктория нехотя поднялась с кресла и молча направилась в зал, где располагалась точка основного мракобесия. Музыка стихла, все тут же перевели взгляды на аудиосистему и стоящую рядом с ней хозяйку квартиры. "Завтра мы устроим тут что-то новое, перед чем померкнут все эти клубы и тесные бары, богачи с яхтами и виллы в швейцарских Альпах, если они вообще существуют. – Она схватила чей-то недопитый коктейль с тумбы, тут же опустошив бокал. – Несите всё, что найдёте, надевайте самые яркие костюмы! Начинаем в обед – и будем веселиться всю ночь. Так, как никогда в жизни не веселились." Гости смотрели на неё с непониманием того, чем предложенное ею веселье будет отличаться от их привычной программы, пока одна гостья не нарушила тишину: "Я могу привезти свой домашний бар. И где-то у меня завалялся баян…" "Тогда мы притащим клавесин!" – воскликнули молодые люди, один с подбитым глазом, второй без двух зубов, помахивая из другого угла комнаты. "У меня есть доска для гаданий!" – воскликнула шатающаяся цыганка, копошась в своих вещах. "Мы казино притащим, а ещё у нас есть бурятская игра на деньги!" – весело кричали друзья Изи. Предложения на завтрашнюю вечеринку лились рекой, что воодушевляло Викторию всё больше. "В общем, здесь мы устроим настоящее вавилонское столпотворение," – довольно сказала она. "Тогда я принесу фейерверк!" – наконец объявил Джузеппе. "И бармена приведём," – сказал Изя, после чего вновь загремела музыка, и вдохновлённые гости танцевали так, что стены тряслись, как никогда.