Внутри меня зверь…

Итогом нашего бурного диспута стало несколько решений. Во-первых: пока мои открытия на общеартельское обсуждение выносить не будем. Во-вторых: староста дал мне своё высочайшее разрешение на поиски внутри артели. Я должен был определить всех, кто может, по моему мнению, трансформироваться. Так же необходимо было опросить их и составить список. Ну, а третье решение было самым важным. Мы обнародуем всю информацию позже. Сразу после того, как староста сам проверить сыворотку на своей шкуре. И проверка эта начнётся уже завтра утром, под моим чутким руководством и контролем.

На счёт фермера и его дочки мы поговорили отдельно. Решили просто, надо пообщаться с Федором и сказать ему правду. Раньше, чем через две недели мы не сможем отправить их в родную деревню. Пусть у них там напряжение немного схлынет, да и нам приготовиться к визиту надо. Группу охраны собрать сейчас трудно, ребята, после стычки с волками потрепанные. Опять же, раненых много. И возникла у старосты хорошая мысль, что наш отряд будет своеобразным посольством, с целью налаживания отношений с их общинами. Так мы и решили, к обоюдному согласию. Переговоры с фермером и его строптивой дочерью, я, к немалому облегчению старосты, пообещал взять на себя.

Теперь бы осуществить старосте обещанное, да не напортачить при этом.

После того, как мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны, я решил зря время не терять. Пошёл сразу к Федору, чтобы не откладывать трудный разговор в долгий ящик. Подойдя к его с дочкой комнате, я понял, что меня ждали. Фермер с явно видимой опаской, а вот Маша с улыбкой. Я сел и на столе, передо мной, тут же появилась еда. Ужин в артели давно закончился, но Маша, по-хозяйски, забрала мою порцию свежеприготовленной оленины и заботливо укутала её какими-то тряпками. Есть мне особо не хотелось, но и отказываться было как-то не вежливо. Я поблагодарил за заботу и, прожевав несколько ложек, хотел уже начать разговор. Но не получилось.

Да что же за день сегодня такой! Перебивают все, кому не лень!

Маша взяла инициативу в свои руки и заявила, что они, с отцом, посоветовавшись, решили пожить пока здесь, в артели. Недели две — три, может быть месяц. Если есть, конечно, такая возможность и никто не будет против этого возражать. Они хотели переждать, пока всё не успокоится. И у нас, после набега волков и у них, после её побега из города. И единственное, о чём они просят, это, при возможности, передать весточку в их деревню, о том, что с ними всё хорошо. Но это только если будет возможность.

И вот что мне после этого надо было сказать? Я степенно кивнул головой. Пробурчал, что обязательно поговорю со старостой. И продолжил жевать, это и правда иногда лучше.

А дальше мой ужин продолжался под эмоциональный рассказ Маши о новостях и впечатлениях от жизни в артели. О том, с кем она познакомилась, как поругалась на кухне с поваром из-за неправильного приготовления им супа. И о том, что потом они помирились и теперь готовят всё вместе. Так же мне было рассказано, что её отца, Федора, уже привлекли как консультанта к артельным теплицам и он уже фактически стал там главным агрономом.

Положив ложку в уже пустую тарелку, я понял — мне нравится её голос. Впервые за последние лет десять я вспомнил, что такое настоящая домашняя обстановка. Тепло и уютно. Я ещё раз поблагодарил за еду и компанию и отправился спать. В свой закуток артельного дома, который располагался совсем недалеко, буквально в десяти шагах от их комнаты.

Было утро. Вернее только светало. Моё пробуждение было далеко не самым приятным. Я, сквозь сон, ощутил движения около ширмы. Очень аккуратные шорохи, как будто кто-то пытается скрыть своё присутствие. И странный запах.

Есть оказывается свои минусы в животной натуре, всё она чувствует. Иногда, даже слишком чутко.

Подобравшись, я стал ждать. Но буквально через минуту всё стихло. Одевшись и прихватив пояс с ножом, на всякий случай, я осторожно выглянул в коридор. Вот… Дурень. По другому и не скажешь. Как много я, оказывается, пропустил, за время своей болезни. Да и проблемы вчерашние, совсем видно глаза замылили. Около двери, за которой спала Маша с отцом, стояло ведро, полное красивых осенних цветов. Не думаю, что они предназначались Федору. Я так понимаю, у Маши появился поклонник и, вполне вероятно, не один. Да, дела стали твориться в артели.

Нет, у нас частенько парни женились. Кто на городских, кто на деревенских. Но всегда действовало негласное правило — женщин в артели быть не должно. После свадьбы всегда перебирались семейные к жёнам. Опасно у нас было в артели, окраина. Только несколько, самых упрямых ребят, поселились с жёнами около артели. Мы их сначала отговаривали, а потом, махнув рукой, сами помогли отремонтировать дома. Но видно всё меняется.