Во главе кошмаров

Дверь закрылась, экипаж двинулся дальше, Элин тряслась, прижимаясь к моему боку, а я буквально нутром чуяла давящее внимание Аники и Мейв в спину.

Что-то не так. Предчувствие назойливо зудело.

– Идите за мной, – тихо позвала я их.

Рассказ сестры Иво был слишком сумбурный, надо разобраться. Необходимо выпить кофе или крепкий чай, чтобы прочистить голову, а потом снова поговорить с Аникой. Если Иолай чем-то угрожает ей и Иво, то я должна об этом знать.

Я вела трясущуюся Элин в дом. Та как-то скованно переставляла ноги, хотя глаза метались, она вертела головой, будто искала, в какую сторону сбежать. Я отдала её корзины стражникам, прося отнести на кухню, а саму Элин повела дальше в свою комнату. Когда мы поднялись на нужный этаж, она вырвалась из моих объятий:

– Нет-нет, кириа! Всё хорошо, уже поздно. Вам нужно поспать, и я тоже устала. – В коридоре помимо нас никого не было. Взгляд Элин стал лихорадочным, она тряслась всем телом, на губах держалась гримаса улыбки.

– Тебе нехорошо? Кажется, у тебя температура, Элин. Давай позовём целителя.

– Нет! – взвизгнула она, и я опешила от внезапной перемены. Элин схватила мои руки и продолжила мягче: – Нет, я правда в порядке. Просто устала. Мне бы помыться и поспать. Я так рада, что вы на меня не злитесь. Правда, я бы никогда вас не предала. Я не хотела разрушать вашу дружбу с… я… я переживала… за вас.

Она почти не моргала и, казалось, не замечала, насколько жутко выглядит её состояние. Я бегло осмотрела её лицо, голову, волосы. Те были местами спутаны, но такое могло произойти от ветра. Пока она говорила, я оглядела её руки, пальцы, запястья, перевела внимание на юбку. Наряд был в бежевых и жёлтых цветах. Юбка двойная, поверх первого слоя надето что-то вроде фартука, и он был сбит немного в сторону. Я потянулась, чтобы поправить, но Элин отшатнулась в ужасе и начала рыдать. Теперь затрясло меня, потому что я заметила бурые пятна, прикрытые этим фартуком.

Аника ахнула. Я обняла Элин и буквально потащила в свою комнату. Благо спальня была рядом.

– За мной, – хрипло приказала я Мейв.

Вероятно, моё выражение лица объяснило лучше любых слов. Они открыли нужные покои и, пропустив меня с Элин, заперли за нами дверь. Мейв бросилась зажигать лампы с заревом. В моей голове была полнейшая пустота. Элин рыдала в моих руках, прося прощения, захлёбывалась словами, пока я упрашивала её лечь в мою кровать.

Меня мутило от ужаса, когда я стягивала её сапоги. Старалась не прикасаться к её коже, но слабые кровоподтёки на ногах и засохшие белые пятна на юбке сказали достаточно. Горло сдавило, я не могла озвучить нужные вопросы или слова успокоения. Мейв и Аника оказались рядом, теперь они тоже всё видели. Их лица побледнели.

Я гладила Элин по голове, её истерика чуть поутихла, но рыдать она не перестала.

– Это сделал с тобой Иолай? – с трудом выдавила я.

Она закивала, закрывая покрасневшее от слёз лицо руками.

– Он был один или с ним… ещё кто-то? – мои зубы стучали, в комнате было тепло, но меня знобило.

Элин закивала, и ненависть с такой силой ударила в голову, что я едва не прикусила язык до крови на следующем вопросе.

– Элион?

Кожа на руках покрылась мурашками в ожидании ответа. Всё выпитое подступило к горлу.

– Нет, – хрипло ответила Элин сквозь рыдания. – И-и-иолай… и его… с-с-тража.

Я часто задышала, мне стало не хватать воздуха. Мейв и Аника разошлись в разные стороны: одна бросилась за водой, другая искала новую одежду в моих комодах.

– Кириа, – Элин резко села в кровати и схватила меня за запястье обеими руками, вцепилась, будто боялась, что я уйду. Её глаза болезненно покраснели, а щёки были обожжены солёными слезами. – Кириа, простите меня! Я правда никогда бы вас не предала! Он… он хотел всё о вас знать. Задавал… вопросы. Разные… я вначале и не заметила странности. О вашей силе, друзьях… Я прекратила отвечать, сообразив, что это не… просто интерес, – Элин лепетала сбивчиво и тихо. Мейв и Аника притихли, как и я, напряжённо прислушивались.

Элин пошлёпала рукой себя по груди, близко к ключице.

– Он предложил мне… плату. Сказал, что отдаст своё ожерелье… из артемзии. Тогда я вспомнила… про ваши рассказы о мире людей. Про обучение… мне так нравится язык и… на мгновение… подумала об этом. Но он хотел, чтобы я шпионила за вами! Клянусь, кириа, я бы никогда! Ни за какую артемзию. Клянусь!

Артемзия. Тот самый чёрный, переливающийся радугой металл. Самый дорогой в Палагеде. На ожерелье из него Элин спокойно могла бы оплатить обучение в университете Санкт-Данама и жить лет пять без нужды в дополнительном заработке.

Я не смогла скрыть гримасу, в груди сердце болезненно сжалось. Мне самой хотелось зарыдать, но жалость – последнее, что сейчас нужно Элин. При взгляде на моё лицо её нижняя губа вновь затряслась, новые слёзы собрались в глазах.