Во главе кошмаров

Удивительно, но теперь никто не был этому рад. Нападение на нас и убийство племянника архонта – это прямое оскорбление всех глав Домов и Палагеды со стороны Даории. Теперь у присутствующих появился враг покрупнее, поэтому я стала их союзником.

Архонт Дома Чревоугодия был молчалив и хмур, несмотря на натянутые отношения с Элионом, они были семьёй. Убей он его сам – особо не печалился бы, но Эль умер из-за даориев, а это совсем другое.

До похорон я встретилась с Тобиасом один на один. И, заручившись поддержкой Майрона, сказала, что в память об Элионе мой Дом будет поддерживать Дом Чревоугодия и без брачного союза. Однако в обмен потребовала отдать мне Камиллу. Позаботиться о ней и дать ей свободу от Тобиаса было желанием Элиона, и я его выполню. Может, и Весте станет полегче, если она будет знать, что с их мамой всё хорошо. Архонт согласился, и мы заключили сделку.

Сейчас наши взгляды встретились, и Тобиас коротко кивнул, намекая, что всё в силе. Я ответила тем же.

– Это мы ещё посмотрим, а даже если у них получится, то я заберу с собой так много даориев, как только смогу, – ответила я.

Никто из архонтов не намерен меня останавливать. Сумею победить царей, вернув Кая, – это станет достижением для Палагеды. А если умру, – моё исчезновение облегчит архонтам драку за главенство в Совете. В любом случае они ничего не теряют.

Мой мстительный настрой вполне их устроил. Мне не обязательно было ставить их в известность о своих планах, однако я не могла быть уверена, что меня действительно не прикончат. А как будут разворачиваться дальнейшие отношения наших миров, мне неведомо. Возможно, моя смерть окажется во главе того самого раздора между Палагедой и Даорией и именно эта война приведёт к гибели царей, к тому самому концу, которого они так боялись. Я сообщила Совету архонтов о своих намерениях, решив, что им стоит быть готовыми к новой войне.

– Я провожу тебя, – не предложил, а скорее поставил меня перед фактом Морос, когда я вышла из зала, оставляя архонтов обсуждать дальнейшие риски.

Встречу для обмена Кая на меня назначили на завтра, и мне нужно добраться до Переправы. Я ничего не ответила, коротко взглянув на него. Прошло не так много времени, но раньше я дёргалась при виде настоящего лица Мороса, облика Жнеца, который ещё недавно снился мне в кошмарах. Иллюзорное лицо Дардана Хилла казалось более дружелюбным, но теперь я абсолютно спокойно смотрела на Мороса, а его образ давно покинул мои сны, вытесненный новыми кошмарами.

– Как они подстроили ловушку? Здание ведь твоё, – спросила я, пытаясь заглушить все эмоции и жестокие картинки из воспоминаний сухой логикой.

– Моё, но не всё. Этажи с их порталами принадлежат самим даориям и находятся под их защитой, хотя на тот вечер я настоял на присутствии личной охраны.

– И где они были?

– Их убили, все тридцать человек.

– Палагейцы?

– Лишь десять. Остальные люди, – поправил Морос, когда мы вышли на улицу.

Он поддержал меня под локоть, пока мы спускались по лестнице. У меня всё ещё часто кружилась голова, особенно при резкой смене освещения, а сейчас алые лучи заката ударили в глаза.

– Почему вы с Гипносом просто не убьёте там всех? – со сквозящим в голосе отчаянием спросила я. – Или хотя бы не освободите Кая?

Гипнос на этот вопрос так ни разу и не ответил, чем выводил меня из себя. Я дважды швырялась в него вещами в доме на Переправе, проклиная всеми словами.

– В письме даории заверили, что он жив, – знакомо среагировал Морос. – Они дали ему противоядие.

– От человеческого металла нет противоядия. Это значит, что они либо врут, либо он мучается от отравления все эти дни, а Гипнос ничего не делает! – рявкнула я, и дыхание сбилось, пульс вновь подскочил.

Мне нельзя злиться. Нужно успокоиться, иначе могу отключиться. Проигнорировав обвинения, Морос помог мне сесть в экипаж – от езды верхом я пока отказалась.

– Не думай так о Гипносе. Я говорил, что нет в этом мире ничего, что он любил бы больше, чем своих детей, – напомнил Морос, рукой убрав чёрные волосы назад.

Он казался усталым, изъеденным тревогами так же, как и Гипнос, но тогда я тем более не могла понять причин для бездействия.

– Вы же боги, – сдавленно добавила я, хотя их статус и сила ни разу им не помогли.

– Но мы не имеем права встревать, Кассия. Наше вмешательство способно привести к таким жутким последствиям, что ты и представить себе не можешь. Мы с Гипносом одни из первых пострадавших. Из-за мойр, которые надеялись перехитрить баланс, погибли наш брат и вся семья Гипноса. Как бы мы ни хотели прийти и уничтожить всех, кто сделал вам больно, мы не можем.

– Разве твои разговоры, наставления и действия под личиной Дардана Хилла не считаются тем самым вмешательством?