Во имя Абартона

Мэб приподнялась, так, что ладонь его, лежащая у нее на пояснице, скользнула на ягодицы, и поцеловала: осторожно, почти робко, в уголок рта.

— Вы — потрясающий человек, Реджи.

— А… Что?

— Идемте, — Мэб сделала шаг назад, выскользнув из объятий. — Время позднее.

Глава тридцать третья, в которой время тянется медленно

Первыми экзамены традиционно сдавали шестикурсники — им предстояла еще полугодовая подготовка дипломной работы. Однако очень скоро нервная обстановка начинала воздействовать на всех, и в считанные дни Абартон охватывало настоящее безумие.

Впрочем, здесь давно уже царило безумие, кружа голову, заставляя действовать вопреки обыкновенному. Мэб предпочитала на это свалить все свои собственные странности в первые минуты, но сейчас, лежа в темноте, прижимаясь щекой к горячему плечу, ладонью ощущая крепкие мышцы, она осознавала: ее действия продиктованы не начарованным желанием, не всеобщим безумием, не страхом, не гневом, ни чем-либо еще подобным. Ей просто нравится этот человек, и этот покой тоже нравится, ощущение уверенности, которое дает его объятье. Сегодня одного взгляда на спокойного, сдержанного Реджинальда Эншо хватило, чтобы Мэб совладала с гневом, вылетела на улицу и только там дала себе волю.

Мэб приподнялась, разглядывая спящего любовника. Как глупо было злиться, а еще глупее — видеть в человеке ожидаемое, навешивать ярлыки, барахтаться в уверенности «я знаю, что ты из себя представляешь». Мэб ненавидела своих родных за снобизм, постоянно сравнивала мать, тетку, сестер и кузин с отцом, человеком широчайших взглядов. Не в их, конечно, пользу. И что сама? С поистине материнским снобизмом, с презрением смотрела на человека лишь потому… А Мэб и сама уже не могла вспомнить, что за кошка пробежала между ними. Не оказал почтение? Сделал замечание? Высказался против какой-то ее идеи? В начале карьеры идей у Мэб было хоть отбавляй, это сейчас она приутихла.

— Мне уйти? — сонно спросил Реджинальд, приоткрыв глаза.

— Нет, — Мэб вновь легла, обнимая его за талию, прижимаясь крепче. — Спи.

Ее разбудил запах кофе. В последние дни Мэб пристрастилась к этому напитку, как варит его Реджинальд: крепкому, горьковатому, с цветочным ароматом меда, пряностями, и без молока. Ничего общего с жиденьким кофе, что подавали в имении.

— Если мы не выйдем через пятнадцать минут, — заметил Реджинальд, подавая ей чашку, — то опоздаем на экзамен.

— Ты… Ты… — Мэб задохнулась от возмущения. — Почему ты не разбудил меня?

Эншо усмехнулся уголком губ и сжал ее запястье, унимая дрожь и не давая расплескать кофе.

— Леди Мэб Дерован, вам нужно пять минут, чтобы одеться, и во время экзаменов вы не завтракаете, наверное, чтобы быть злее. Поэтому я решил, вам лучше выспаться.

Мэб сдалась, выдохнула и глотнула кофе. Раздражение унималось медленно, ей все еще хотелось придушить Эншо.

— И как только вы все замечаете, мистер Реджинальд Эншо?!

— У меня было тяжелое детство, — посетовал Реджинальд. — Поторопитесь лучше, леди Мэб. Первыми у нас маги де Линси, может потребоваться установка щитов.

Он вышел, аккуратно прикрыв дверь, и только сейчас Мэб сообразила, что сидела обнаженная, одеяло сползло до талии. При мысли, что Реджинальд смотрел на нее, затвердели соски. Безразлично смотрел, охладила себя Мэб. Не следует выдумывать лишнее. И расхаживать перед мужчиной нагишом тоже не следует.

Не без сожаления допив кофе, Мэб поднялась с постели, умылась и быстро оделась. На то, чтобы собраться, у нее и в самом деле ушло не больше десяти минут.

* * *

Это была худшая в мире рутина: обреченная. С утра вся тяжелее было подняться с постели, а ночью и Мэб, и Рэджинальд отрубались, едва голова касалась подушки. Даже чары «Грез» почти пасовали перед усталостью. В то же самое время дни тянулись удивительно медленно, словно все в Абартоне барахтались в патоке. Никогда прежде не бывало такого, и Мэб невольно возвращалась мыслями к — возможно — испорченному ритуалу. В ее памяти от того дня мало что осталось, на что можно было лишь досадовать. Следовало бы, конечно, серьезно поговорить на эту тему с ректором, но один его вид выводил из себя. Мэб боялась сорваться, и потому избегала встреч, а на коротких летучках старалась сесть подальше и опустить взгляд в бумаги.