Во имя Чести и России

Если Таня тяготилась городской жизнью и вздыхала о своей покинутой глуши, то Петруша стремился от плац-парадов к настоящему делу. Его отец продолжал сражаться с горцами, и он не мог усидеть в столице. Таня всегда знала, что, рано или поздно, муж оставит ее ради войны. И все же это было для нее горьким ударом…

Проводив Петрушу, она вернулась к благодетельнице-барыне Софье Алексеевне. В хлопотах по хозяйству ожидание было не таким тягостным. Но оно сделалось всею жизнью Тани… Муж приезжал в отпуск и снова покидал ее. И самым счастливым временем оказывалось не то, в которое он был рядом, уже отравленное грядущей разлукой, а те дни, между письмом о получении отпуска и приездом Петруши, в которые она жила предвкушением встречи и мечтой о ней.

Была и другая печаль, тяготившая Таню. За несколько лет брака Господь так и не послал им детей. За это она чувствовала себя виноватой перед мужем. К тому же в окружении детей ждать его было бы не так одиноко и страшно…

– Любовь делает нас сильнее, – так говорила тетушка Софья Алексеевна.

Видимо, в ее случае это было именно так. Таня всегда восхищалась силой духа своей покровительницы. Однако, саму ее любовь сделала слабой и ранимой. Все ее мысли и чувства были привязаны к мужу, и без него все казалось пустым, бесцветным и ненужным…

Теперь он ехал рядом с ней верхом с видом озабоченным и огорченным. Дунайская армия, из которой прибыл он, терпела бездарные поражения. Тем временем англо-французская эскадра блокировала Черноморский флот. Главнокомандующий Меньшиков отчего-то был исполнен уверенности, что союзные войска не решатся на наземную операцию в Крыму. Но Петруша вслед за отцом полагал иначе. Именно поэтому он спешил теперь в Крым, будучи уверен, что там скоро будет главный фронт войны.

– Я бы хотела поехать с тобой… – призналась Таня.

– Зачем? – удивился муж. – Нет-нет, мой ангел, я слишком переживал бы за тебя, будь ты рядом. А нет ничего хуже, нежели сражаться с оглядкой. То ли дело, когда знаешь, что самое дорогое, что есть у тебя на этом свете, в безопасности. И ждет тебя…

– Но ведь Юлия осталась в Севастополе с Сергеем… – заметила Таня. – Отправила детей к родителям, а сама осталась с ним…

– Юлия хорошо разбирается в медицине, она осталась, чтобы помогать нашим раненым.

– А я разбираюсь лишь в вареньях и соленьях и совершенно бесполезна…

Петруша рассмеялся и обнял жену:

– И слава Богу! Поэтому ты самая лучшая жена!

– Я завидую ей… – вздохнула Таня. – Лишения, опасности – это все ничто… Страшно, когда тебя нет рядом. Страшно бояться за тебя. А когда ты рядом, все неважно…

Налетевший ветер принес первые капли надвигающегося дождя.

– Как некстати! – покачал головой Петруша.

Они и в самом деле уехали далеко от деревни, углубившись в лес. Дождь быстро расходился и сулил увлекшимся прогулкой путникам вымокнуть до нитки.

– Здесь рядом есть охотничье зимовье, – сказала Таня. – Переждем дождь там!

До зимовья, действительно, было подать рукой, но и этого времени хватило, чтобы промокнуть.

Охотники заметно давно не наведывались в свое скрытое от любопытных глаз пристанище. Петруша быстро развел огонь в очаге и с беспокойством посмотрел на дрожащую от холода жену:

– Ты совсем замерзла, мой ангел, не хватало еще, чтобы ты простудилась. Садись же поближе к огню!

Но Таня не последовала этому совету. Подойдя к мужу, она приникла к нему, уткнулась лицом в грудь:

– Холод – это ничто…

Она на самом деле не чувствовала холода. И все бы отдала, чтобы остаться в этой лачуге навсегда. Чтобы больше ничего, никого… Только он и она… И еще вот так прижаться к нему… Слышать его дыхание, чувствовать тепло… И знать, что он любит ее, что никогда не оставит.

Руки Петруши сомкнулись вокруг ее талии, и, вот, уже жаркие поцелуи покрывали ее лицо, шею, руки…

Бодро отбивал дробь дождь по крыше охотничьего пристанища. Ржали беспокойно привязанные снаружи лошади. Их, мокнущих и не могущих укрыться от стихии, было немного жаль…

Если бы этот дождь не кончался как можно дольше… Но летние ливни обычно порывисты и скоротечны. Он утих скоро, а вместе с ним и ветер, заставлявший тревожно стонать старые ели. Лишь храп ожидающих запропастившихся хозяев коней нарушал воцарившуюся тишину.

– Нам пора возвращаться, – тихо сказал Петруша, приподнимаясь на локте и ласково глядя на жену. – Скоро стемнеет, Софья Алексеевна пошлет нас искать.

Таня села и, обвив руками его шею, попросила:

– Возьми меня с собой. Я не хочу, не могу больше оставаться одна…

– Ты знаешь, мой ангел, я не могу этого сделать. Но я обязательно вернусь. Я же всегда возвращаюсь, и это ты знаешь также. Мы, Стратоновы – любимцы Марса, и он хранит нас во всех сражениях. А когда я вернусь, обещаю, мы с тобой поедем в путешествие… Я возьму отпуск на целый год, и мы поедем с тобой в другие страны… В Италию или Германию… Или куда ты захочешь. И все будут завидовать мне, потому что у меня самая прекрасная и любящая жена… Я очень люблю тебя, Таня. Поэтому мы всегда будем вместе!