Во имя Чести и России

Светлело и трепетало сердце от этих нежных слов… Италия, Германия – все это ничто. Главное, чтобы всегда вместе! И, раз Петруша обещает, значит, так и будет. Он вернется, и тогда все изменится, они вместе отправятся путешествовать и будут счастливы, как в первый год после свадьбы. Так непременно будет. Ведь он всегда держит свои обещания…

Глава 6.

Федя Апраксин с детских лет не питал охоты к мальчишеским проказам и любил уединение. В том «повинен» был и рано обнаружившийся в нем талант живописца, совершенствование которого сделалось для мальчика важнее игр, и слабое здоровье, и влияние тетки, долгие десятилетия лежавшей в параличе, но при этом обладавшей удивительной духовной силой, привлекавшей к ней многих искавших утешения и совета людей. С тетей Любой Федя особенно сблизился по возвращении из Италии в последние годы ее жизни. Его первой замеченной знатоками работой стал ее портрет. Юному художнику удалось точно схватить и передать взгляд страдалицы… Эти необычайные, печальные и вместе с тем излучающие свет глаза будто жили своей, отдельной жизнью на неподвижном восковом лице, казавшемся особенно бледным в окладе темно-синего убруса.

– Живая икона! – так сказал о портрете Бенуа…

Именно под влиянием тетки Федя обратился к иконописи, и в ней ощутил свое подлинное призвание. Классицизм с его культом плоти был ему скучен. Хотелось писать душу… Писать Бога… Когда тетя Люба скончалась, он, несмотря на причитания матери и недовольство отца, желавшего, чтобы сын поступил в Академию, отправился в монастырь. Принять постриг юноша был еще не готов, однако лишь монастырские стены давали ему возможность посвятить себя своему призванию.

Под Петербургом, в Стрельне расцветала основанная еще при Анне Иоанновне, но позже пришедшая в значительный упадок обитель – Троице-Сергиева пустынь. В 1834 году ее настоятелем по велению Императора был назначен еще молодой монах архимандрит Игнатий. Назначение оказалось весьма удачным. Монастырь начал быстро восстанавливаться. Братские корпуса были объединены галереей, где новый настоятель устроил трапезную, в хозяйстве, наконец, был наведен порядок, храмы – отремонтированы. Кроме того, отец архимандрит создал в обители прекрасный хор, коим руководил стрельнинский священник и духовный композитор Турчанинов. Советы же хору давал сам Глинка.

Сюда, в эту обитель, и пришел юный послушник Феодор и вскоре был допущен к участию в росписи храмов, восстановлении пострадавших от времени фресок. Отец Игнатий, ставший для юноши наставником во всем, относился к нему с большим теплом. Возможно, оттого, что узнавал в метаниях болезненного послушника самого себя в его годы…

Когда-то Дмитрий Александрович Брянчанинов, отпрыск старинного дворянского рода, получивший блестящее домашнее образование, окончил по воле отца Инженерное училище. Отец мечтал, чтобы его первенец сделал карьеру при дворе, и юный Дмитрий, обладавший замечательным умом и незаурядными способностями, имел к тому все возможности. Инженер-поручик Брянчанинов был на хорошем счету у самого Государя.

Однако, еще с юных лет Дмитрий стремился уйти от мира. Лишь родительская воля препятствовала тому. В училище вместе со своим близким другом Михаилом Чихачевым он часто бывал у монахов Валаамского подворья и Александро-Невской Лавры, серьезно исповедовался, причащался. Товарищи по училищу лишь пожимали плечами, видя такую «неподобающую» светскому человеку набожность, отец гневался и даже жаловался на монахов, сбивающих «с пути» его сына.

Прослужив недолгое время, Дмитрий стал проситься в отставку. Император не понял стремления подающего надежды офицера и направил к нему с увещеваниями своего брата. Великий князь буквально угрожал поручику и так и не удовлетворил его прошения, сочтя оное временной и несерьезной блажью. Неизвестно, как бы сложилась судьба Брянчанинова дальше, если бы в дело не вмешалась болезнь.

Еще в детстве Дмитрий серьезно простудился, и с той поры страдал чахоткой. Обострение недуга помогло ему получить отставку, после чего молодой человек смог полностью посвятить себя Богу. Отец прогневался и отвернулся от него. Мать, подчинявшаяся мужу – также. Несколько лет Брянчанинов с верным Чихачевым кочевал из монастыря в монастырь, ища свое место. Он смиренно выполнял самую тяжелую, черную работу, часто и подолгу болел, несколько раз доходя до полного изнеможения сил.

В 1831 году Дмитрий принял постриг, а уже три года спустя Император призвал своего бывшего офицера на новое поприще – восстановление обители… Государь верно оценил его способности. От отца Брянчанинов унаследовал талант администратора, а инженерное образование дало ему необходимые знания строителя. И то, и другое было нужно Троице-Сергиевой пустыни, пребывавшей в совершенном беспорядке.