Во славу человечности!

Тогда возникает вопрос, зачем же она так поступает? И вновь приходит на ум только один ответ: она намеренно расшатывает его государство, чтобы во время хаоса встать во главе. Но тут же внутри поднимается волна возражения — она может всё получить без всякого хаоса, только с ним в придачу.

Так почему же она поступает именно так, а не иначе? У него нет сомнений в том, что она его любит, но он вынужден признать, что в случае его гибели она не сломается, и уверенной лапой придавит всех, кто встанет у неё на пути.

У неё есть цель, ради которой она будет идти, пока не упадёт.

Сладка ли для неё власть? Нет, не то, тогда что же её ведёт? Почему ей безоговорочно верит её народ и оказывает поддержку?

Гор так и не решился спрятать Анну в безопасном месте во время Большого Совета. Оказался слаб и позволил ей делать то, что она считала нужным. Он узнает на Совете, на что она решилась, и примет окончательное решение по её поводу. Если она предаст его, то он запрет её, и самое большее, что ей будет доверено, это руководство замком. Если, конечно, он выживет после её предательства! Но это всё вторично, главное уберечь её.

Представители кланов начали съезжаться уже на следующий день. Управляющая распределяла гостей по комнатам, озвучивала правила проживания и оставляла листок с распорядком дня. За ней по пятам следовал её помощник Клевер и осаживал тех, кто пытался заигрывать с Миной или излишне рьяно жалел, что нет Чарны, но всё это была несущественная болтовня.

Всем была интересна человеческая правительница и её взаимоотношения с вожаком. От неё многого ждали, но в то же время не понимали, чего именно жаждут получить от её присутствия в замке, от её возможного влияния на альфу. Чудес не бывает, и мир не поменяется в одночасье, но душа умоляла о чуде, и заглушить её неразумные чаяния не получалось.

Аня ждала окончательного вердикта от Гора по поводу её списка требований для лейнов, но его разрывали на части приехавшие гости, желая обговорить, пояснить, попросить, потребовать что-то для своих кланов, а ещё приближались праздничные гуляния в столице, и стоило присматривать за Соррином.

Глава города обзавёлся множеством помощников, и всё равно ему едва хватало времени для сна, столько дел на него навалилось. С чем-то он справлялся успешно, где-то не всё ладно получалось, на него жаловались Гору и вожак не оставлял без внимания ни одну кляузу. Он отмечал для себя, чего ожидать, когда город начинает жить полноценной жизнью. Пока что Соррин показал себя не нахальным взяточником, а довольно расторопным и искренне болеющим за процветание вверенной ему территории. Это был интересный опыт, и он помогал лучше понимать, что творится в других городах.

Следующими в замок стали съезжаться беты, и обстановка накаливалась. Некоторые наместники тепло приветствовали Анну, помня, как она, проходя с войском по их землям, гостила у них, другие же смотрели на неё с подозрением.

Был расконсервирован единственный в замке огромный зал, который временно превратился в общую столовую, а потом в нём будут проходить заседания. Мина вместе с Клевером стояла на крошечном балкончике, располагающимся почти под потолком, и наблюдала за всеми сверху.

Ниже весь зал опоясывала галерея, на которой во время голосования будут находиться главы кланов, не имеющие права голосовать. Но сейчас все были внизу, и никто не смотрел наверх.

— Смотри, как она ловко руководит всеми, — невольно вырвалось у оборотницы. — Как такое возможно? Кажется, они должны растоптать её, но сами же прислушиваются к ней.

Помощник так же следил за перемещением Анны и только согласно кивал.

— Что ты молчишь? Чарна была такой же?

Оборотень невольно хмыкнул, но, увидев выжидающий взгляд новой управляющей, осторожно ответил:

— Леди Чарна никогда не смешивалась с толпой. Она была отдельно от всех, сама по себе.

— Ты жалеешь её?

Клевер пожал плечами.

— С ней было удобно работать. Она была довольно предсказуема в делах.

— Значит, жалеешь. А я? Я хорошая управляющая?

Помощник умело скрыл эмоции. Новая управляющая ещё молода, и ей никогда не приходилось управлять таким количеством народа, да к тому же ещё и лейнами. Первое время она только и делала, что пыталась сама обустроиться и чуть не обрушила стенку с соседней комнатой, но как-то всё же пообтёрлась среди людей, стала более открытой и спокойной, а теперь работает, да так, что роздыха не знает.

— Даже не сомневайтесь! Вы многому научились за короткий срок, и вскоре к вам будут проситься поучиться другие молодые девушки.

Мина покраснела от удовольствия. Клетч на днях уже пытался пристроить под её крыло милую юную оборотницу. Она уже было согласилась, девушка смотрела на неё такими преданными глазами, что отказ ранил бы её в самое сердце, но нашлись доброхоты, и рассказали Мине, как эта милашечка вела себя, когда войско возвращалось домой. Рассказали про Улю, про другую девушку — и она по-новому взглянула на то место, которое занимает Анна, на своё место — и поёжилась, отчётливо понимая, что надо бы поберечься.