Во славу империи

В этот момент вернулась группа с «Княжича», но разговаривать с Адамидисом полковник уже не стал. Он только приветствовал людей, а затем ушел. Леандр вопросительно посмотрел на Рика. Тот ослепил его в ответ улыбкой и гаркнул:

— Меняющей смене по машинам!

— Что он сказал? — спросил Адамидис, пока люди были заняты погрузкой.

— Поболтали немного, — ответил Саттор. — Велел рассказать о своих наблюдениях, когда вернусь. — После хлопнул командира «Княжича» по плечу. — Всё в порядке, не дергайся. — И ушел, чтобы сесть на свое место.

Доставляли смену охраны к месту службы на двух открытых вездеходах, куда можно было разместить до двадцати пяти пассажиров. Энергетический экран защищал людей от гнуса и хищников, слишком привыкших к тому, что они являются хозяевами Демоса, потому не воспринимавших пришельцев, как серьезную угрозу. И если бы не приказ охранять местных тварей, как великую ценность, то уважения к двуногим захватчикам у клыкастых аборигенов могло бы прибавиться, однако ни охоты, ни истребления с целью защиты на поверхности планеты не велось. Главным оружием против хищников стал парализатор, а он трепета в любителей свежей человеченки не вселял. Зато уязвимость и легкость, с которой можно было заполучить добычу, местная фауна усвоила еще со времен появления «одичалых».

Рик с нескрываемым интересом рассматривал дорогу до места раскопок, да и не только он. Все, кроме десятки вояк, уже привыкших к местным видам, вертели головами, вглядываясь в диковинные растения. Майор, вернувшись вчера со званного вечера полковника Чоу, посвятил время изучению Демоса. Он просмотрел материал, который ему дал капитан Гогуа, и теперь узнавал то, что успел запомнить из ознакомительного визуала.

Зверей им за время пути почти не попалось. Один раз мелькнул зверек, которого земляне нарекли — нюхач за бесконечное сопение и шевеление носом. Потом между деревьями протопал топотун на коротких толстых лапах с крепкими длинными когтями. А ближе к месту раскопок дорогу перескочил длинноногий ушан. Это подобие земного оленя отличали длинные висящие уши, за что зверь и получил свое название. Впрочем, оленя он напоминал сильно издали. Ни рогов, ни короткого хвоста. Но был также изящен и сходен в движениях. Еще имелись копыта, которыми ушан мастерски отбивался от хищников. А вот шерсти не было, зато кожу имел толстую, и сильно превышавшую в размере своего хозяина, чем напоминал бойцовых собак. Шкура ушана собиралась складками, не добавляя ему очарования.

Еще людям попались птицы. Несколько ярких пичуг, таких же мелких, как колибри. И как эта земная птичка, они опыляли большие цветы, наполнявшие воздух чуть терпким и въедливым запахом. Кстати сказать, на Демосе не было никого, кто напоминал был пчел и бабочек. Из насекомых имелся только ядовитый гнус, чьи укусы могли вызвать галлюцинации, но это в случае, если укусов было два-три, а вот если налетал рой, то возможность летального исхода повышалась до ста процентов. Так что средство защиты от этой напасти, на самом деле, было далеко не лишним.

Так что из-за отсутствия опылителей, их роль выполняли маленькие птицы. Их, кстати, было несколько видов, кто переносил на своих крылышках пыльцу. Но имелись и другие птички. Невероятно красивая, словно сказочная жар-птица, она вызывала восхищение. Хищников привлекала ярким оперением и кажущейся легкостью добычи, людей своим внешним обликом. Позволяла подойти так близко, что казалось, ее можно взять в руки. Только вот не стоило не только трогать ее, но даже приближаться.

— Это самец, — сказал Макс Колаш, смотревший визуал вместе с Саттором. — Если такая лапа сидит в одиночестве, значит, где-то неподалеку самки. Именно они настоящая сила стаи. Самцы — приманка. Их кормят, используют для продолжения рода, даже бьются за право первого спаривания…

— Он один что ли?

— Нет, в стае бывает по три-четыре самца. Пять — это максимум. Тут целая иерархическая лестница. Есть несколько главных самок — цариц. Они больше, сильней, опасней остальных, и умней. Они и оспаривают право на то, чтобы первой поиметь самую главную красотулю и первой отложить яйца. Ну и очередность выстраивается от исхода схваток. Об этом самце заботится вся стая, потому что он наложник цариц. Остальные самцы не такие яркие. Тот, который стоит на втором месте, — идет на потребу самок-воинов. А наименее аппетитный, — Колаш усмехнулся, — достается рабочим птичкам. Они не выходят на охоту, но заботятся о потомстве, пока те нуждаются в опеке, охраняют территорию стаи. Мы этих птиц называем амазонками, сам понимаешь — почему.

Так вот, если видишь этого красавца, то вали оттуда подальше, потому что он — приманка. Его подружки сидят в засаде, и когда добыча подходит к безобидной птичке, толпа оголтелых баб набрасывается не нее и рвет на части. Во, видишь? Это как раз самки.