Во славу короля!

Джерисон ловко подхватил супругу под локоток Миранда подцепилась к отцу с другого бока. Видимо, мэр владел искусством нуль-транспортировки, потому что успел преградить им дорогу.

– Ваше сиятельство… я прикажу доставить девку сюда?

Лилиан посмотрела на Джерисона.

– Милый граф, может быть, мы все же проедемся в храм? Мне требуется помолиться?

Джерисон прищурился на мэра, отчаянно потеющего, и принял решение.

– Графиня, я предлагаю вам сначала посмотреть на шильду, а уж потом очистить душу от возможного греха. Так будет лучше, поверьте.

Мэр перевел дух.

– Ваши сиятельства, позвольте предложить вам вина, или…

Лилиан покачала головой. Джерисон тоже.

После Анелии у него развилась идиосинкразия к разного рода угощениям. Перебьется!

– Мы подождем просто так.

Мэр кивнул, и предложил гостям устраиваться. И все-таки приказал принести вино.

Лиля обменялась понимающими взглядами с Джерисоном.

– Что-то неладно, – говорили зеленые глаза.

– Разберемся, – Джерисон был полностью уверен в себе. Граф сказал, попробуйте не сделать! Лиля бы орала, ругалась, изобретала ненужные окольные пути там, где надо просто идти вперед и верить в себя. Джерисон так и поступал, и все ему верили, и повиновались.

И Лиля подумала, что неплохое ведь разделение труда можно устроить?

Она изобретает и занимается целительством. Супруг защищает ее интересы в обществе.

Если только Джерисон согласится…

Ах, ваше величество, вы мудры, аки змий. Отправить супругов в дорогу, вместе, в результате либо они передерутся, либо все же подружатся и начнут понимать друг друга. Кажется, именно ко второму варианту они и склоняются?

Девушку доставили примерно через полчаса. И Лиля присвистнула.

Красота?

Однозначная.

Представьте себе тонкое, почти иконописное лицо, с громадными, широко расставленными глазами, с черными дугами бровей и белой мраморной кожей без единого пятнышка, с небольшим свежим ротиком и тонким, красиво очерченным носом. И все это в обрамлении гривы черных как смоль волос.

Джерисон тоже присвистнул.

К очаровательному лицу добавлялась еще и фигура. Того самого типа, который от века привлекал мужчин.

Высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра и длинные ноги. Через прорехи в платье это было отлично видно. Равно как и синяки на тонкой шее. И…

Лиля пригляделась.

Девчонка была просто сломлена. А еще…

За спиной выругался Гэл, который неотлучно состоял при ее сиятельстве. Выругался на своем языке, но вирманский Лиля освоила достаточно быстро. Это как русский и украинский, языки-родственники. Или как английский и староанглийский.

Знаешь один – поймешь и другой.

– Баб насиловать… суки. Оторвать бы им … вместе с … и в уши засунуть.

Джерисон смерил вирманина грозным взглядом, но кажется, был полностью согласен. Благородный граф имел успех у женщин, но никого не насиловал. Кроме… кроме своей жены, черт возьми!

«Лежите смирно, мадам, может так мне удастся что-то сделать…»

Воспоминания были гадкими. И чтобы избавиться от них, Лиля поступила, как все женщины.

Разозлилась.

– Насиловать женщин? Какая доблесть!

Сказано было едко и насмешливо. Барон аж подскочил на месте от возмущения.

– Ваше сиятельство! Это шильда!

Лиля посмотрела на него, как на разновидность мокрицы.

– Доказательства?

– Она сама призналась!

– И сама кого-то изнасиловала? – Джерисон понял, что еще пара минут, и его жена глаза мэру выцарапает, пришлось вмешаться. – Сама кинулась, сама себе синяков наставила…. Какие интересные синяки, благородный граф встал из кресла и одним пальцем приподнял подбородок задрожавшей, как осиновый лист девушки. – Да, ее держали за горло.

– Она сама все сделала! – взвизгнул барон, понимая, что история трещит по швам. – Сами ее спросите!

– Что вы, – медом в голосе господина графа можно было королевскую поварню на год обеспечить. – Мы ничего спрашивать не будем, мы доставим сюда ее отца. И у него спросим.

– Я… я против! – рявкнул мэр.

Джерисон пожал плечами.

– Я – граф Джерисон Иртон. Я племянник его величества. Если через полчаса я этот городишко запалю с восьми концов, я даже отвечать за это не буду. А если некий очень умный барон незадолго до этого подавится моим клинком…

Намек был понят.

Полным дураком барон не был, а потому кивнул клеркам, но Джес покачал головой.

– Э, нет. За мастером пойдут мои люди… где он?

– У меня. Под замком.

Граф кивнул.

Это в столице был Стоунбаг, было и еще несколько тюрем, хоть для простонародья, хоть для благородных, а в провинции с этим было проще. Пристраивали к магистрату пару сараев, или подвал оборудовали под это дело. Долго все равно там никто не сидел.

Кого-то определяли на виселицу, кого-то на рудники, на галеры… Содержать преступников за счет государства? Здесь такое и в голову никому не приходило, ладно еще аристократов, но всякую чернь?

Денег в казне – нет! Пусть либо сдохнут, либо пользу приносят!

Олаф, второй из вирман, исчез за дверью.

Лиля встала из кресла и подошла к девушке.

– Ты действительно шильда?

– Да, госпожа.

– Посмотри на меня?