Во сне и наяву

– До растения, которое вы называете фикусом, у меня хватит времени вас довести, до вещей идти дольше, и место там менее безопасное, я бы хотел, чтобы вы находились там только со мной, иначе с вами может произойти что-либо для меня неприемлемое, – отвечал голос.

Это объяснение ее устроило. Свете понравилось, что Лю о ней заботится, и она произнесла:

– Хорошо, тогда покажите мне, где фикус.

Розовая церковь, в которой не раз останавливалась императрица Екатерина Вторая, стояла среди руин, как новая. Призывно чернел распахнутый проем. Но голос вел ее дальше, еще и подгонял:

– Человек Светлана-Света, вам можно двигаться быстрее, ваше внимание к незнакомой дороге и окрестностям меня радует, но сейчас оно чрезмерно, я не вижу ни одного существа поблизости, которое вам могло бы угрожать.

И девочка, слушая его, переходила на бег, надеясь, что Лю побудет с ней подольше. Но с этим ничего не вышло.

– Вон ту темную конструкцию видите?

Она видела величественное и мрачное здание, что возвышалось абсолютно целым над руинами вокруг.

– Это Ленсовет, – сказала девочка.

– Восточнее его – поле мха. И на самом краю того поля растет фикус, – объяснял Любопытный. – На восточном краю поля он и находится. Не задерживайтесь там, у летящей вверх воды, на западе, живут сильные и опасные существа. У воды и в воде всегда живут опасные существа. Через поле мха они к вам не побегут, но они умны, они могут устроить вам засаду, когда вы будете возвращаться. Не теряйте времени, берите листья растения и уходите. Мне кажется, это растение имеет ценность среди людей, что тут появляются, – сказал Лю, прежде чем исчезнуть.

У Светы оставались вопросы к нему, она, не снижая темпа, спросила у него что-то в надежде на ответ, но голос пропал.

Фикус. Ну… она представляла себе его совсем не как квелый, фиолетовый, растущий на краю серебряной лужайки стебель в метр высотой с парой небольших, только что пробившихся из него листьев. Цвета они были черно-фиолетового, каждый в пол-ладони Светланы, и ничем не пахли. Света сорвала оба листочка. Толстые, гладкие, плотные. Ну и что с ними делать? Девочка разглядывала листья, как вдруг у большой кучи разбитого кирпича, поросшего черными кустиками, шумно захлопали крылья. Она поправила рюкзак, огляделась. А птица, взлетая, еще и начала орать изо всех сил.

Уродливые, горластые, Светлана уже познакомилась с этими здоровенными птахами, знала, что просто так они не орут. Делать тут больше нечего, она оглядела окрестности и потихоньку, все время оборачиваясь, пошла обратно.

Когда она увидела, как из развалин весьма проворно выбирается немолодой сгорбленный человек на костылях, то еще раз убедилась, что птицы здесь не орут понапрасну. Этот был такой же неприятный голый дедок, как и тот, со слепыми глазами, которого она видела в первый раз. На вид – так же крепок, только сгибался вдвое под большим заплечным мешком на спине, сгибался, но, наваливаясь на костыли, спешил как раз ей наперерез. Но разве какой-то старый калека с мешком за спиной мог ее догнать? Чтобы не менять направления, не искать нового пути среди развалин, Светлана сразу перешла на бег. Хотела пробежать этого чудика побыстрее, пока он спускается с большой кучи битого кирпича. Затопала своими разными ботиночками по еще сохранившемуся кое-где асфальту. И старик еще больше заспешил, стал быстрее переставлять свои костыли… Костыли? Света, пробегая мимо, поравнялась с ним и поняла, что это никакие не костыли. Это кости дедка, растущие поверх кистей рук, прямо из кожи предплечий. Белые, чуть искривленные, как клинки, на которых дедок ходил, как на костылях. А мешок на его спине – огромный горб, полупрозрачный нарост, в котором колыхалась в такт его движениям желтоватая жидкость. Он был на удивление уродлив, но девочка не боялась, его проворство не шло ни в какое сравнение с ее скоростью. Света даже не прибавила шага.

А старик, так до конца и не спустившись с кучи битого кирпича, вдруг остановился, выпрямился и поднял большую уродливую голову с маленькими глазками и огромными серыми губищами.

Девочка, пробегая мимо, видела его колючий неприязненный взгляд. Видела, как открывается серый бездонный рот, похожий на раструб громкоговорителя. И когда она уже собиралась отвернуться, чтобы следить за дорогой перед собой, старикан звучно рыгнул на всю улицу. Фу. Света все отчетливо, в мелочах. Хоть она и привыкла к местным запахам и видам, но это зрелище ее покоробило. Как только дед рыгнул, из его пасти появились… Мухи? Фу, блин… Мухи, огромные, жирные, откормленные. Даже не мухи, скорее цикады с красными глазами. Такие же мерзкие… но все-таки… мухи, просто очень большие. Светлана таких уже видела тут. И сразу пара этих мух сорвались с мокрых губ старика и с гулким тяжелым жужжанием понеслись к девочке.