Во тьме безмолвной под холмом

Те же самые взгляды, какие она видела всякий раз, приезжая с семьей в Барсолл: холодные, осуждающие. Шваль. Паразиты. А что она им сделала, кроме того, что родилась в семье Харперов? Маманя всегда говорила, какие здесь все заносчивые мрази, и уверяла, что однажды их постигнет расплата. Возможно, она была права насчет них – ведь на Джесс смотрели с презрением даже сейчас, когда она сбежала от семьи, чтобы помочь им. Паразитка. Шваль. Эти люди даже не знают ее. Она никому из них не причинила вреда. Самое худшее – разок что-то неудачно стырила в «Кооперативе», и то лишь для того, чтобы маманю порадовать. Не тут-то было, маманя задала ей трепку – не за воровство, а за то, что попалась, потому как семью потом пару месяцев не пускали в магазин. Но и эта история не дает им права так на нее смотреть!

Она ненавидела маманю. По-прежнему ненавидела. Пола и Киру тоже. Не хотела думать о Фрэнке и Доме. Но куда она теперь, среди всех этих богачей с их деньгами, красивыми домами и хорошей работой? Дура, какая дура! Теперь она стала никем.

Она ревела и ненавидела себя за это, потому что выглядела бестолочью, какой ее всегда считали. Небось решили, что она маманю оплакивает и Пола с Кирой, а это неправда, неправда! Она плачет потому, что оказалась такой дурой. Возможно, маманя когда-то хотела поступить так же, как она, но наткнулась на такое же отношение: раз ты Харпер – значит, замаран.

Может, если уехать подальше, в другой город, другое графство, то все будет по-другому. А может, это как клеймо, которое все увидят, куда ни сунься.

Джесс вытерла глаза. Все равно она никуда не поедет. Никто не знает, когда это все закончится, если вообще закончится. А обратной дороги нет. Она в одной лодке с Элли и остальными, что бы там о ней ни думали. Некоторые к ней вполне нормально относятся. Не все ее ненавидят. А большего, наверное, и не надо.

Она сжала руку Милли в ответ. Викарий между тем продолжала свой рассказ.

– …Вероятно, они больше времени сражались с этими существами, чем общались с людьми. Похоже, твари не унялись даже после нашествия норманнов. Но обитатели фермы далеко не сразу решились перейти на сторону противника.

– И это мама говорила, – вставила Джесс. – Она про это рассказывала. Типа как сказки на ночь. Как завоевать Их доверие, не сглупить, подарки Им делать. Животных. Людей.

– Жертвоприношения, – пробормотала Шарлотта. – Как они хотели поступить со мной и Дэйвом. – Она прикрыла рот ладошкой. – О черт. Дэйв… Дэйв и его папа… кто-нибудь их видел? В смысле, если их видели…

Первой молчание нарушила Элли:

– Они жили на Храмовой, верно?

Шарлотта покачала головой:

– Там его папа жил. У Дэйва есть квартира в Кузнечном.

– Он поехал домой с папой, милая, – мягко проговорила Милли. Джесс вспомнила, как Милли его величала – Рон Чэппл, лорд Песьезалупский, – и закусила губу, чтобы не засмеяться. – Они оба должны были находиться на Храмовой.

Шарлотта с мольбой взглянула на Элли.

Та покачала головой и произнесла:

– Я нашла на Храмовой только трех выживших. Прости.

Лицо Шарлотты сморщилось. Ее семья пропала, а теперь и дружок тоже. Джесс хотела взять ее за руку, но не осмелилась.

– Сочувствую, – выдавила она наконец.

Шарлотта бросила на нее непонятный взгляд и потупилась.

– Я даже не вспомнила о нем, – проговорила она. – За весь день.

Элли посмотрела на Мэдлин, желая, чтобы та продолжала. Викарий поймала ее взгляд и кивнула.

– Итак, – сказала она, – по-видимому, на ферме разработали ритуалы и все такое, чтобы держать существ в узде, а то и ублажать, дабы обезопасить себя, даже если остальные будут в опасности. И в какой-то момент они начали все записывать. Или кто-то делал это за них. Они наверняка справлялись сами, ведь мы знаем, что ферму пришлось полностью заселять как минимум дважды, то есть они не могли полностью положиться на устную традицию. В общем, вот такая предыстория.

Мэдлин выглядела бледной и уставшей. Она была тяжело ранена, потеряла много крови. Несмотря на это, Элли придется поговорить с Милли позже.

– В общем, задружились. Судя по всему, настоящую угрозу представляют не эти твари. Они просто… прислуживают чему-то еще.

– Чему же?

– Спящим, – сказала Джесс. – Так их маманя называла. Спящие под холмом. Там еще стишок был, который она нам читала. – Девочка наморщила лоб. – Во тьме безмолвной под холмом Они уснули мертвым сном…

– Это где-то здесь. – Мэдлин перевернула пару страниц. – Ага, вот: