Во власти любви

Когда я вернулась за ним в горный домик и увидела его обмякшее, неподвижное тело в луже крови, страх захватил меня. Его лицо скривилось от боли и побледнело. Было так много крови… В тот момент вся злость ушла, и единственное, о чём я думала, – это как спасти ему жизнь, пока едет помощь. Я понятия не имела, что должна делать. Мои руки двигались сами по себе, когда я схватила с дивана футболку и прижала её к ране на животе, пытаясь остановить кровь. Мои губы шептали, прося, умоляя Алессио остаться со мной. Он не слышал меня и не реагировал, находясь без сознания. Его пульс замедлялся под моими пальцами, а дыхание становилось тише.

Я гладила его волосы, как он любил. Целовала его холодные губы, как делала до этого кошмара. Держала его руку у моего сердца, желая, чтобы это помогло ему сохранить своё, до тех пор, пока за нами не приехали люди отца с бригадой врачей и не погрузили нас в вертолёт, чтобы немедленно доставить в больницу.

Тёплая ладонь сжала мою руку, вырывая из тёмных воспоминаний горного домика.

– Адриана, – обратилась ко мне доктор Стоун. – Всё в порядке. Он жив.

– Спасибо, – я не знаю, кого я благодарила – её или Бога.

Самое главное, что Алессио жив, и я смогу просить у него прощения до тех пор, пока он не простит меня за то, что выстрелила в него.

– Пока что, – сквозь стиснутые зубы пробурчал папа.

Это привлекло наше с доктором Стоун внимание. Её улыбка в мгновение пропала с лица, когда она встретилась взглядом с отцом.

– Доктор, оставьте нас с моей дочерью наедине, – он смотрел только на меня.

Доктор Стоун бросила на папу недовольный взгляд, но не сказала ни слова, встала, собираясь уходить, однако я остановила её, потянув за рукав.

– Нет, подождите. В каком он состоянии?

Она взглянула на отца, словно прося разрешения говорить, но папа молчал и пристально смотрел на меня. Похоже, его молчание было разрешением для женщины, потому что, проверив свои записи на другом планшете, она начала говорить:

– Мы были вынуждены ввести мистера Уильямса в искусственную кому из-за сильной кровопотери и внутреннего кровотечения, – я непроизвольно сжала её руку, услышав эти слова. – Его внутренние органы целы. Ему повезло, что стрелявший промахнулся. Если бы пуля попала на несколько миллиметров выше, она бы задела в лучшем случае легкие, в худшем – его сердце. Тогда бы мы не смогли его спасти.

Её слова били слишком больно и прямо в нужное место. Не уверена, что доктор знала всё о случившемся, но мне казалось, она точно помнила, какие эмоции у меня вызовут произнесённые ею слова.

Стрелявший промахнулся. Она говорила обо мне.

Несколько миллиметров выше, и его было бы не спасти. Моя пуля могла попасть ему в сердце, и тогда я бы потеряла его. Но был ли он моим, чтобы терять?

– Мы продержим его в таком состоянии до тех пор, пока его организм не будет готов к пробуждению. После чего мистеру Уильямсу предстоят отдых и восстановление. Это займёт время, но он так яро боролся за жизнь, что уверена, быстро поправится.

– Не сомневаюсь, что так и есть, – голос папы прозвучал слишком грубо.

Было ощущение, что он с трудом держит себя в руках. Будь на месте доктора Стоун мужчина, папа наверняка сдерживаться бы не стал.

– Мисс Моретти, знайте, что ваш отец не получил моего согласия на вашу выписку в таком скором времени, но он был настойчив и убедителен. Однако, если Вам нужна будет моя помощь, позвоните мне. Мои контакты будут в листе выписки. Выздоравливайте.

Она улыбнулась мне в последний раз и направилась к двери, но на полпути развернулась и обратилась к отцу:

– Мистер Моретти, несмотря на свою холодность и ваш статус, вчера вы доказали, что у всех людей – даже таких, как вы – есть сердце. Спасибо вам. Надеюсь, мы больше никогда с вами не увидимся.

Не дождавшись ответа, женщина вышла из палаты, оставив нас с папой.

Его руки всё сильнее сжимались в кулаки, пока он не убрал их в карманы брюк. Он раздражён. Мало кто остался бы жив после такого, но он никак не отреагировал на слова доктора Стоун. Что бы они ни значили.

– Мне нужно его увидеть.

Я попыталась встать, но папа прижал меня за плечи к кровати. Он посмотрел на меня своим суровым отцовским взглядом.

– Ты никуда не пойдёшь. Это не твоя забота. Мы едем домой.

– Это моя забота, папа. Это я выстрелила в него. Из-за меня он мог погибнуть. Я должна попросить прощения. Я должна…

– Ты ничего ему не должна, – прорычал он.

– Конечно, должна. Я оставила его умирать там в луже собственной крови!

– Он жив, потому что ты вернулась за ним. Он похитил тебя, но ты вернулась и спасла ему жизнь. Так что ничего ты ему, чёрт возьми, не должна, – папа редко ругался в присутствии меня или Люцио. Только когда был слишком зол. – Больше нет.

– Возможно, это и так. Но я не могу снова уйти, пока он в таком состоянии.

– Адриана.

Я знала, что папу будет нелегко уговорить, но мне нужно было хотя бы в последний раз увидеть Алессио. Я должна была убедиться, что он жив. Мне нужно это. Возможно, для своей совести, а может, и для своего сердца.