Во власти нарцисса. Как распознать эмоциональное насилие, дать отпор и исцелиться

Телесные наказания

Бернар признаётся: «Когда отец бил меня, было не очень больно. Он наносил удары по телу. Травмами они не грозили. Я просто сворачивался калачиком и ждал, когда он устанет…»

Чтобы перенести непереносимое, Бернар дистанцируется от своего тела и как будто наблюдает со стороны. Он дистанцируется от происходящего с ним. Он видит, как его бьют. Эта деперсонализация со временем превратится в его основной механизм защиты от конфликтов — как внешних, так и внутренних. Став взрослым, Бернар перед лицом даже незначительной проблемы или минимальной критики в свой адрес превращается в стороннего наблюдателя. Если конфликт внешний, он рвет связь. Если, например, ему задают вопрос, он или хранит молчание, или отвечает невпопад. Если конфликт внутренний, он замыкается в себе. Понемногу Бернар утрачивает связь с собой, с миром, не выходит за пределы дома. Деперсонализация позволяет ему избежать бреда, помещает его на грань между сумасшествием и нормальностью. Он становится странным, одиноким, но не сходит с ума и не превращается в перверта. Деперсонализация скрывает отсутствие перевозбуждения, которое он сумел задействовать, чтобы спастись от жестоких родителей-первертов.

Перверт своими периодическими парадоксальными нападками сводит нас с ума. Жестокость, депрессия и деперсонализация — механизмы, включающиеся в ответ на его нападки. Жестокость — попытка вытравить из себя токсины перверта. Депрессия — замкнутая на себе самом жестокость, которую жертва не может выразить по отношению к мучителю из-за боязни санкций или отвержения. А деперсонализация — попытка избежать конфликта. Деперсонализация и состояние посттравматического стресса — основные симптомы, наблюдаемые у жертв первертов.

Может ли перверт сделать другого первертом?

Психика детей еще не обрела строгие структурные очертания, а вот взрослый человек не может стать первертом под влиянием перверта. Перверт может максимум показать нам себя, структуру своей личности. Чтобы стать таким, нужно иметь предрасположенность к этому.

Перверт подталкивает нас к депрессии, жестокости, болезни и т. д., которые зачастую становятся нашими ситуативно обусловленными реакциями. Вполне нормально дать отпор агрессору, задействовав перверсивный защитный механизм, и такое действие еще не делает нас первертами. Получив удар по правой щеке, каждый из нас ответит на него по-своему. Некоторые — ответной пощечиной, другие испытают боль и переживут ее, совсем немногие подставят левую щеку. Чтобы лучше понять это поведение, стоит рассмотреть процесс смещения энергии в динамике. Агрессивные действия перверта — требования, парадоксы и т. п. — порождают так называемое экзогенное (внешнее) возбуждение, под влиянием которого мы становимся носителями энергии, которую я иногда называю перверсивным хаосом.

Ответом на экзогенное возбуждение будет эндогенное (внутреннее) возбуждение, или влечение. Оно будет ориентировано на жестокость. Что произойдет с этой энергией дальше? Мы или вернем ее агрессору в форме проекции, или сместим ее на другой объект либо цель, или же направим ее против себя и тогда получим депрессию или болезнь.

В приведенных выше примерах Франк нападает на свою жену. У Магали развивается депрессия. Бернар дистанцируется от себя. Сотрудник страдает от агрессии своего руководителя и возвращает ее ему через какое-то время. Последний же избавляется от агрессии, накопленной или дома, или в раннем детстве. А нам важно ответить на вопросы: как мы отвечаем на агрессию? адекватны ли наши ответы? в чем их причины? можем ли мы реагировать иначе?

Существует ли типичная жертва?

Кристоф Карре в своей книге о манипуляторах[37] уверяет нас, что у жертв манипуляторов есть общие черты: они щедры, откровенны, добры и открыты, простодушно доверяют партнеру, но им не хватает уверенности в себе. Они ищут отношения, которые помогут им достроить структуру психики, демонстрируют высокую эмпатию и ответственность. Жертве также нравится защищать, любить, утешать, успокаивать, она принимает критику и легко берет на себя вину, с готовностью отказывается от критического мышления, от своей автономии и от чувства собственного достоинства, хочет угождать и дарить себя другим, согласна подчиняться, жить иллюзиями и впадать в экзальтации. Зачастую она надменна, горделива, отказывается посмотреть на вещи со стороны и не воспринимает себя как жертву.

В некоторых случаях жертвам присущи мазохистские наклонности: они намеренно ищут боли и унижения в лице перверта.